Девушки в цвету

Яна Постовалова

Проекты «Женщина в кубе» в ЦЕХЪ театре и «Современная европейская драматургия. Финская пьеса» на Новой сцене Александринского театра.

Театр ищет пьесу, пьеса ищет театр — и вот настает момент, когда они, кажется, совсем близки. Хотя… это еще ничего не значит. Читка волнует, как первое знакомство и рискованная близость. Хорошо, если это момент узнавания, еще прекраснее — откровение.
Читка превратилась в особый жанр показа. Пьесы, авторы, исполнители — все в поиске первой любви. Продюсеры — свахи, зрители — гости и болельщики: состоится ли любовь, будет ли свадьба?
Показ готовится около недели, тут главное — дать текст и успеть уловить в нем не больше не меньше — дух времени. Скорость добавляет азарта и разгоняет эмоции. Нервы напряжены: шутка ли — создавать условия для эксперимента, лабораторного опыта, в котором возникнет или нет «искра», разгорится или нет «пламя»… случится или нет «любовь всерьез».
У тех лабораторий, о которых идет речь, оказался женский лик. Так случилось просто потому, что почти все главные виновники событий — молодые, смелые, привлекательные дамы. И все в поиске искусства в себе или себя в искусстве, а в идеале — чтобы и то и другое состоялось разом, в одночасье. Почти невозможно, но бесконечно заманчиво.

Итак, первая читка: «Мама», автор — Ася Волошина, продюсер — Ксения Никитина, актриса — Елена Калинина, с ними — режиссер Степан Пектеев.
Речь идет о девушке, в четыре года потерявшей мать. А сейчас у девушки день рождения — 28 лет. Но свои проблемы она решает в переписке, в разговоре с мамой, которой нет. Елена Калинина — известная петербургская актриса, ее хорошо знают зрители Малого драматического театра и поклонники «эпатажного» режиссера Андрия Жолдака (у него она потрясающе сыграла Эмму Бовари в спектакле «Мадам Бовари» Театра «Русская антреприза» имени Андрея Миронова и Ольгу в премьере Александринки минувшего сезона «По ту сторону занавеса» по «Трем сестрам» Чехова). «В средствах» актрисы, как говорили прежде, и безумная экспрессия, и глубокая внутренняя проработка.
Нетрудно догадаться, о чем речь: об одиночестве, нехватке тепла, в конце концов, о какой-то бесконечной, вязкой, безысходной попытке самоидентификации. Роль — монолог с вывихом души, за которым узнаются вывихнутый век, истеричное, зацикленное эго времени.
Но пафос героини, даже надрыв, сопровождается странным «комментом»: начало и конец обрамлены иронично-банальной перепиской режиссера с продюсером. Мол, чем пьесы писать, выставляя напоказ сокровенное, а также пить, курить, то есть портить себе жизнь, лучше бы детей рожать и наслаждаться! Согласитесь, тут не спор. Тут несмыкание: женской «больной» и мужской «здоровой», запутанной и прямой, алогичной и логичной, нутряной и усвоенной «по верхам» правды. Режиссерская рамка задает условие игры: правильное большинство против заблудших одиночек. Ну да, наше время… История нервных неудачников, положенная на ноты женской темы.

Вторая читка: «Феномен выученной беспомощности», автор — Наташа Боренко. Здесь вообще трудилась исключительно женская команда: драматург, продюсер, режиссер — все дамы. Да и главные героини истории — Урсула и Сабина — тоже, как нетрудно догадаться, лица женского пола. История о лучших подругах, которые и вместе быть не могут, и порознь им никак. Режиссер Александра Абакшина все важные слова, проговариваемые с психологом, отдает девушкам (заняты в спектакле сама режиссер Александра Абакшина, сама автор Наташа Боренко и актриса Олиса Олюнина). А переписку героинь озвучивают два парня — Семен Бусыгин и Иван Куркин. Читают, пожевывая картофель фри и пошмыгивая носом. Тема «сложного женского» и «простого мужского» доходит до полной бессмысленности конфликта, вернее, до невозможности взаимодействия, еще вернее — до отсутствия всяческого контакта. Ясное дело — силы вселенского единства иссякли и жизнь почти закончилась. Такая вот современная драматургия: раньше нелепой казалась буря в стакане воды, а нынче и капля — живое свидетельство мирового краха.

Впрочем, это наших девушек беспокоит личная жизнь, это мы все смотрим сквозь заблудшие души… А финских пишущих дам, оказывается, волнуют проблемы совершенно иного толка, в чем смогли удостовериться присутствовавшие на программе «Современная европейская драматургия. Финская пьеса» на Новой сцене Александринского театра. Здесь и межрелигиозные конфликты, а также поиски путей их решения (пьеса «Избранные» Эмилии Пёухонён); и особенности поведения подростка в пубертатный период (драма Саары Турунен «Зайка»); и мир во всем мире («Военные туристы» Лауры Руохонен); и проблемы поколений внутри семейной пьесы («В сапоге у бабки играл фокстрот» Сиркку Пелтола). Четыре пьесы, написанные драматургами разных возрастов, скроенные по-разному, потребовали и разных режиссерских решений.
Жизнь европейца сегодня, по мнению Эмилии Пёухонён, похожа на блуждание в темноте, единственно возможный свет — опускающийся на землю туман. Композиционно пьеса представляет собой чередование монологов героев с хоровыми включениями. Речь идет о нарастающем конфликте цивилизаций, о европейской политике, о размывании культурных ориентиров и тотальной дестабилизации. Никакого центра притяжения нет — персонажи мигрируют, перемещаются из одной точки планеты в другую. Полное ощущение хаоса. Режиссер Степан Пектеев поместил артистов и зрителей в абсолютно темное пространство. Мрак, гул в качестве звукового сопровождения, работающая на полную мощность дым-машина — вот и все приспособления. В итоге голоса подающих реплики актеров звучат глухо, будто все происходит где-то далеко, хотя на самом деле, глубоко в душе, присутствующие должны понимать: причастны все.
Иным путем идет Александра Абакшина в постановке «Зайка». Тут все решено подчеркнуто актерски. Распределение сделано, что называется, от противного. Например, роль секс-бомбы отдана мужчине, облаченному в «леопардовое» платье, на голове — платиновый парик, на губах — алая помада. Ни дать ни взять — герой/героиня Педро Альмодовара. Роль главной героини — Зайки, чья внешность должна бы напоминать нам об эмблеме журнала Playboy (контекст заложен в пьесе), играет одетая в обычные майку-джинсы Ксения Никитина. При этом «Зайка» — это наблюдения девушки-подростка, сопровождаемые сменой настроений, когда еще секунду назад всех любил, а теперь буквально готов уничтожить. Ксения Никитина читает текст с улыбкой. Она одновременно иронизирует над героиней и сочувствует ей. Но сочувствует как-то по касательной, без погружения в материал.
Ироничная пьеса «Военные туристы» Лауры Руохонен рассказывает о путешествии группы молодых людей, цель которых — просмотр на безопасном расстоянии реальных боевых действий. Динамичный и ершистый в начале, рассказ постепенно «теряет хватку», создает ощущение дрейфования, простаивания, более того — текст утопает сам в себе. И режиссер Антон Оконешников под медитативную музыку, на фоне моря предложил артистам неторопливо, словно ленясь, подавать друг другу реплики. Владислав Шинкарев, Николай Красноперов, Андрей Марусин, Маргарита Аброськина, Анна Соколова, Алексей Едошин, Анна Блинова, Александр Худяков не спешат, смакуя каждое слово. При этом все устроено так: участники сидят перед хромакеем и смотрят в огромный экран, на который (на фоне воды) дана проекция их изображения. Они словно читают сами себе. А публика расположена по бокам. И персонажи кажутся одновременно свидетелями, участниками и жертвами.
Наконец, последняя читка финского блока по пьесе Сиркку Пелтолы «В сапоге у бабки играл фокстрот» сделана Наташей Боренко. Это история одного семейства. Юмор, заложенный драматургом, режиссер сохраняет, делая героев максимально узнаваемыми. Перед нами не типичные финны, а скорее усредненные типажи, почти маски, способные локализоваться в любой точке земного шара: чудаковатая парочка родителей, активно не желающих смириться с самостоятельной жизнью собственных чад (Александра Абакшина и Леонид Таранов). Нарочито безразличная ко всему происходящему, не то под кайфом, не то вечно с похмелья Янита в исполнении Олисы Олюниной; затравленный пришепетывающий Учитель Анастасии Мордвиновой.

С «разных концов» все участники проектов били в одну цель: искали новые драматургические ходы и пристройки к жизни как она есть, превращали безусловную и безыскусную правду в условный сценический ряд, создавая странный замес, в котором «глобал» ищет «корни», а «корни» тычутся в асфальт, в железобетон глобального мира. И вся эта современная драма творится в хрупкой женской душе. Удивительное время настало: словно бы совсем «у театра не мужское лицо»…

Фотограф: Татьяна Семенова