«ГАМЛЕТ В РИТМЕ ТАНГО».
Санкт-Петербургский
Музыкально-Драматический Театр
Премьера 31 мая 2018 года.
Рецензия Алексея Пасуева

ЭТО ГАМЛЕТ В РИТМЕ ТАНГО…

Спектакль Юрия Стоянова и Сергея Скоморохова «Спасти рядового Гамлета», поставленный ими в Санкт-Петербургском Музыкально-Драматическом Театре, имеет подзаголовок — «очень серьёзная комедия». Но не стоит принимать его за чистую монету — серьёзной тут является разве что завязка, в которой группа антрепризных актёров попадает в абсолютно безвыходную (казалось бы) ситуацию.

Им завтра играть «Гамлета» в провинциальном городке, все билеты проданы — а столичная знаменитость (исполнитель главной роли, «на которого» придёт зритель) не приехал. Тут поневоле задумаешься о вечном — исполнители ролей Клавдия и Гертруды (Игорь Головин и Оксана Базилевич) меланхолично рассуждают про Дом ветеранов сцены, а молодое поколение (Офелия — Алиса Гребенщикова, Горацио — Андрей Гульнев, Лаэрт — Андрей Смелов) — про местный вокзал: в крайнем случае, можно будет заработать песнями под гитару или продажей реквизита.

Уже в этой сцене становится очевидной вторая, действительно серьёзная составляющая спектакля — его актёрский состав. В ролях безвестных мастеров театрального чёса — артисты, прекрасно известные петербургской публике не только по сериалам, но и по целому ряду блестящих театральных работ.

Как «короля играет свита», так в этом спектакле появление главного героя оказывается точно подготовленным слаженной работой всего ансамбля. Мы поначалу даже не замечаем (увлечённые бурной актёрской сварой), как выходит на сцену Нар. арт. РФ Юрий Стоянов. Только его первая реплика — просьба одолжить штопор ЕМУ, коллеге-актёру — взрывает зал бурными аплодисментами.

Образ, создаваемый в этом спектакле Юрием Стояновым, не так прост, как может показаться на первый взгляд. Тут и апломб известного эстрадного артиста, с барского плеча одаривающего товарищей по цеху театральной байкой на грани фола и тут же, без подготовки, ошарашивающего их (а заодно и нас — зрителей) польским музыкальным шлягером прошлых лет. Тут и тоска по большому творческому свершению, так легко позволяющая коллегам взять его «на слабо» — предложить подменить молодую московскую знаменитость в завтрашнем спектакле. Тут и элементарное человеческое одиночество, прорывающееся в той невероятной нежности, с которой он поёт колыбельную дочке актрисы, играющей в спектакле Офелию.

Дочку зовут Алиса (в этой маленькой роли — появляющаяся только на экране Мария Кудрявцева) — и герой Стоянова поёт для неё знаменитую песню Высоцкого из «Алисы в Стране чудес»:

«Вдруг будет пропасть и нужен прыжок,
Струсишь ли сразу? Прыгнешь ли смело?
А? Э… Так-то, дружок,
В этом-то всё и дело»

Эти вопросы он словно бы задаёт самому себе. А заодно и придумывает решение завтрашнего спектакля. Актёры будут играть сцены из «Гамлета», а он — петь песни Высоцкого, которые, как ему кажется, соответствуют этим сценам.

Во втором действии это решение претворяется в жизнь. Тут-то и возникают главные вопросы к спектаклю. Почему именно Высоцкий? Неужели только потому, что он когда-то сыграл Гамлета? Почему именно эти песни? Ведь если, к примеру, песня из той же «Алисы» «Приподнимем занавес за краешек» прекрасно подходит для начала спектакля, то уже обращённая к Офелии песня «Здесь лапы у елей дрожат на весу» слишком явно упрощает и этого персонажа, и отношение Гамлета к ней.

Зато (кто бы мог подумать!) удивительно точно и к месту звучат в сцене финального поединка «Кони привередливые» — в очень строгом, сдержанном и, в то же время, подчёркнуто драматичном исполнении Юрия Стоянова.

Во втором действии у него появляется яркий антагонист в лице исполнителя роли Полония (Засл. арт. России Сергей Гамов). Все самые яркие сцены, связанные с оставшимися в спектакле фрагментами шекспировского текста, связаны именно с ним. Мало того, по замыслу режиссёра он в какой-то момент вступает с героем Стоянова в борьбу за роль Гамлета — но проигрывает в этой борьбе.
Мне думается, что на пользу этому уже чрезвычайно успешному у широкой публики спектаклю пошло бы более гармоничное сосуществование песен Высоцкого и текста пьесы. Пусть конфликтное, но не отменяющее начисто одно во имя другого. Пусть ироничное, но не разрушительное для шекспировских смыслов. В спектакле уже есть островки этой острой напряжённой гармонии — пусть их будет больше.