24 сентября 2018

Ирина Кириллова

Внутренний голос и «Сирано де Бержерак» в Александринском театре

(шутка)

Дама неопределенного возраста, похожая на библиотекаря

Первый парень с большим рюкзаком

Второй парень в очках

ДАМА Господи, зачем же с таким огромным рюкзаком идти в театр. Сейчас же по лицу кому-то проедется.

ПЕРВЫЙ В середине, что ли, места? Ну отлично! Прилипли.

ВТОРОЙ Все хорошо. И отдышаться еще успеем до начала.

На сцене включился экран: интервью кардинала о постановке его пьесы в роскошном театре

ДАМА Мне кажется или он, действительно, на кого-то похож. Но что вообще происходит? Наверное, будет что-то с вывертом. Как я забыла, читала же, что уже давно вот так в Александринке. Ладно-ладно, хоть сама теперь посмотрю.

ПЕРВЫЙ Ну, ладно, удивили. Типа мы в кино. Или нет?

ВТОРОЙ Ну, ладно. Намек понятен. Дальше.

Актеры в зале, в первом ряду. На сцене «вампука»

ДАМА Боже мой, боже мой! То эти прожекторы, как на улице, похоже, что опять на Дворцовой праздник. То теперь все кулисы размалеваны ужасно, во что они превратили великую живопись. Боже мой, и Рембрандт… И этот кошмар — актер Монфлери — костюм такой неприятный, но выполнен как искусно, как похоже на толстое тело. Что это у него между ног, где мои очки? Ну, да….

Уже кто-то возмущается. Хотя нет, это артисты. Просто в зале играют возмущенных. А!!! Это из пьесы — это они и есть, по-моему, это главные герои. Да.

ПЕРВЫЙ Теперь с нами решили поиграть? Ну хорошо, удивили

ВТОРОЙ Хотят скандала. Глупцы! Скандалить некому. «Пипл все хавает».

Экран с видеосъемкой Сирано.

Сирано с наклеенным носом и его «сослуживцы» долго ездят в машине вокруг Александринского театра.

ДАМА Скучно, когда ничего не понимаешь. То же мне «Сирано». Зачем я сюда пришла?

Эти люди в пиджаках похожи на охрану банка. Или теперь в театре такая охрана? И они решили поставить «Сирано де Бержерак» про охранников? Или охранники те же гвардейцы, модная версия. Но зачем?

Хорошо бы не уснуть совсем откровенно. Вот эти с рюкзаком смотрят и ухмыляются.

Надо будет в антракте выпить анальгин. Голова гудит.

Ну и долго они будут ездить? И почему-то на таком крупном плане. Ну не лица, а маски из телевизора.

Сирано какой-то некрасивый, глазки маленькие, как у птички. Нос не настоящий.

А мне, конечно, красавчиков подавай, совсем поглупела. Нужно больше читать современную литературу. Не хочу. И шла ведь посмотреть классику. Ну за что мне все это?

На экране схватка Сирано с шеренгой людей в военном комуфляже с защитными щитами.

ДАМА Это уже чересчур. Жестокости и так хватает. Они сейчас изрубят его на куски и нам опять покажут крупным планом. Бьют прямо по-настоящему. Нет, слишком. После такого удара в лежачего человека, будет труп без головы.

Красивая съемка. Какой дождь! Это по питерски. И все как настоящее кино.

Ах, какой свет из открывшихся дверей. Это уже похоже на сказку — про то, как у ворот дворца герой сражался на смерть и чудом спасся.

Ну хорошо — хоть я проснулась.

ПЕРВЫЙ И чё — не убили? То есть — это все стеб?

ВТОРОЙ А они здорово перекинулись с экрана снова на сцену. И без фокусов, и понятно.

Свидание Сирано и Роксаны за закрытым занавесом. Перед занавесом — «сослуживцы» Сирано сидят лицом к зрителю и прислушиваются к диалогу героев.

ДАМА Охрана подслушивает и вроде охраняет. Это как всегда.

Нет, все-таки они специально затягивают. Вы думаете я усну, не дождетесь. Я буду смотреть и тоже слушать.

ПЕРВЫЙ Не про любовь, и то слава богу.

ВТОРОЙ Это остроумно. Заставить зрителей хихикать в такой трогательной сцене. Несчастный герой почти умер, глупышка Роксана, конечно, не ведая о том, сейчас его все-таки добьет своими идиотскими просьбами о каком-то Христиане, который явно «попал»… Потому они все на него так пялятся. А мы, значит, вместо сантиментов имеем всю эту «гвардию» непосредственно на авансцене. Зачем? Зачем так долго на эту «гвардию» смотреть?

Я так думаю, они тут в театре меня провоцируют. Выдержу я или нет всю эту тягомотину. Потому как если бы просто шутить изволили, то так бы кишки не мотали.

Война. Гвардейцы абсолютно молча одеваются и, видимо, готовятся к бою. Каждый расположился у своего «шкафчика».

ДАМА Поразительно. Уверена, что эти шкапчики сейчас окажутся гробами. Конечно, красная обивка внутри… И в то же время, как похоже на старинный «будуар» с зеркальцем, ну или на что-то такое… театральное. Ох, чулки, банты-подвязки… Смешно. Вряд ли это то, что нужно на войне. Какая глупость! Но что-то ведь человеческое в этом есть, ведь всегда не готовы… Да… Вот так вот нелепо. Сколько не думай о смерти своей или чужой, а просто нелепо…. Почему? Зачем?

Да, да, как я понимаю этого художника — такие вот костюмы придумал. Оделись парни и стали похожи на пчелок в этих широченных штанишках. Как в детском саду, честное слово. И ведь сколько этих войн нынче, кто б мог подумать. Вот кто?? Бог его знает! Черт его разберет — откуда все это?

Да, да — сами себя убивают. С экрана стреляют сами в себя и в гробы — «шкапики» падают. Какой ужас! Совсем не смешно.

ВТОРОЙ Они точно провоцируют. Они меня за кого принимают? Я тут кто? Тоже пушечное мясо? Я, конечно, на костюмный спектакль пришел — но в красивый театр, чтобы любоваться. А не в игры с вами играть!

ПЕРВЫЙ Скучно. Сами то хоть понимают, про что они тут молчат уже пятнадцать минут. Что за обрядовые переодевания?

Второй акт

ПЕРВЫЙ Последний раз пошел в театр. Буду в кино ходить. Кино посовременнее. То-то и они с кино начали. А потом «чума» какая-то пошла. В конце-то тоже кино будет? Или нет? Или этот цирк так и не кончится? Свадьбу, правда, здорово дали — такая «залепуха» была с этим венчанием. Артист — прямо фокусник. Комодик — алтарь, штучки всякие, рюмочки. И дьявольский таньчик — с таким ускорением все закрутил, ахнуть не успели! Вот это скорость, вот это ритм, уважаю.

ВТОРОЙ Хочется любви уже, хоть под конец. Все равно любовь есть любовь, с ней поживее. А то холод сплошной, ни капли чувства.

ДАМА Этот Сирано давно снял свой нос. Еще, кажется, после драки на экране. Красавцем он, конечно, не стал, но что-то в нем есть.

Правильно я поняла, пока искала воды в антракте, чтобы таблетку запить. Я поняла — актеры ведь почти без декораций работают. Декорация была только для пьесы кардинала и этого пошлого Монфлери.

А как Роксана мчалась по сцене — это ж просто девчонка на дистанции «шестьдесят метров» летит, как стрела. И голые стены вокруг, словно бы точно старинная Франция, улица, площадь. Свет такой серо-голубоватый, что может показаться даже и Питер позапрошлого века. Что-то от пьесы все-таки оставили. Есть тут неоромантизм, просто не сразу понятно.

Актеры стараются. Де Гиш прекрасный — фактура мощная, а чубчик в завитках, какой опереточный чубчик у бедолаги! Ну чем не пустышка — такие всегда идут в чиновники, царедворцы и лизоблюды. Выбирают себе какую-никакую Роксану и живут вроде бы, как люди. Даже страдают иногда.

И что удивительно — так это, что мне все же нравится Сирано. Что-то в нем есть. В начале не было ничего, карикатура какая-то. А потом нос снял, кривлянья кончились. Ту черную исповедальню, где они втроем: Роксана, Христиан и он — говорили о любви, я ведь, пожалуй, долго не забуду. Там лампы такие белые были в этой исповедальне, что стало почему-то на автобусную остановку похоже. Где-то на дороге, вокруг темно и пусто. И голос у этого Сирано действительно странный. Он чувства не пропускает, слова отдельно, чувства отдельно. Так бывает, когда сколько не говори, главного не скажешь ни за что, до главного так и не дойдет. Он не мальчишка, не Ромео, тут что-то другое. Ведь он умирает весь спектакль. Умирает без маски и слишком долго, чтобы до меня — такой дуры старой — которая сто раз перечитала всего Пушкина, Лермонтова, Шекспира и Шиллера, Толстого и Тургенева, и Чехова, и Ростана вашего, между прочим, так чтобы до меня что-то дошло!

А я вот современную литературу не читаю, в театре давно не была. И я вот, черт возьми, не понимаю!

Но почему не понимаю? Ведь давно не слушаю Аллу Пугачеву и терпеть не могу Николая Баскова, не говоря уже о.. , ладно, это совсем некстати сейчас.

Думай же, думай. Кто он, этот Сирано? Он говорит почему-то прозой, но это неважно. Не каждый, говорящий стихами, поэт. Он одинок, это очевидно. Наивен и умен. В его костюме нет подсказок — костюм, как у всех «гвардейцев- охранников». Но он ходит — раненый, склонившись вбок, похоже на интеллигентного человека с врожденной грацией, которую, я часто видела это, никакая болезнь не портит.

ПЕРВЫЙ Так. Теперь объяснение в любви. Но, видимо, слишком поздно. Сначала он писал ей под видом Христиана. Потому что в любовь не верил. В ее любовь или вообще? Потом он ходил к ней четырнадцать лет, потому что Христиан погиб, а он, Сирано, ее все-таки любил. Но он рассказывал ей всякие глупости — о чем пишут газеты: вранье и светские новости. Ясно. Он издевался над своей любовью. Это я понимаю. Прикольно. Обозлился на себя. И что? Ему просто дали бревном по башке? Монфлери, что ли, виноват? Ни он, ни кардинал на злодея не тянут.

ВТОРОЙ Больше не могу. Построили какую-то монахиню-кладовку на пьедестале. В ней спрятали Роксану, от которой остался только все тот же детский голос. Этим инженюшным голосом она оттуда жалко покрикивает, больше так и не показавшись. А ухарь — Сирано расселся и декламирует по-французски. Это вся любовь?

ДАМА И позу эту не убьешь. По-моему, в ней есть что-то пушкинское. Такая небрежность — нога на подлокотнике… Но инвалидное кресло. Конечно, это уже другая история. Сколько сарказма, боже мой, сколько сарказма в этом нынешнем искусстве. Откуда взялось? Дофилософствовались. Скифы. То «омоновцев» дразнят до смерти, то сами себя изводят до последней капли. А толком нет у них ничего. Кто виноват? Я, что ли, виновата?

Да, я вижу, что все должно быть иначе. Сирано — самообман. Бродский из него не вышел. И артист играет тягучую, резиновую, душную жизнь, никаких гениев, одни мертвецы. И вот этот последний, длинный монолог-трактат. По-французски. Никому он не нужен, ничего не изменит и ничего не даст. Но все равно читает — почти как автомат, потому что все кончено.

Наши прекрасные истины звучат как абракодабра, а с титрами и того хуже. Жаль. Какая тоска. Зачем же так? Неужели им жить не хочется?

ПЕРВЫЙ И что? А ничего. И это я понимаю. Только связать одно к одному не могу. Начали про Фому, закончили про Ерему.

На сцене Монфлери и пьеса кардинала.
Огромный бумажный указующий перст понемногу заталкивает влюбленную пару — пастушку и пастуха — в бутафорскую мясорубку, похожую на бронепоезд, а, возможно, и на все «Мироздание».
Поролоновый красный фарш ползет из решетки.
Артисты виртуозничают в позах комической оперы в духе старых театральных манер

ПЕРВЫЙ и ВТОРОЙ изредка хихикают.

ДАМА смотрит перед собой неподвижно.

Пастушка и пастух торчат из трубы мясорубки и, жалуясь на боль, гибнут «за родину»

ДАМА Полный бред и отчаяние. То есть, если я вот эту «порнографию» смотрю, то сама виновата?

ВТОРОЙ Ну понятно, понятно. Мы тут все кромешные идиоты и тотальное большинство.

ПЕРВЫЙ Слушайте, я не согласен! Ну так нельзя. Я бы на месте вашего Сирано на поклоны не вышел.

Но вышли все.

И всем подарили одинаковые стильные букетики в знак состоявшейся премьеры.