28 апреля 2018

Александр Платунов

ВОЛШЕБНИК С УЛИЦЫ РОЗ

Каким должен быть идеальный театр? Для меня, например, он должен соединять несколько обязательных качеств. Конечно, он должен быть режиссерским — попытки реанимировать театр актера похожи на движение телеги посреди автомобильного потока: скорее забавно, чем удобно. Второе — он должен быть эстетически и жанрово разнообразен: однообразие авторского почерка с заранее предсказуемым результатом навевает на меня скуку. Третье качество — стилистическое единство труппы и сценического ансамбля, умение сделать каждого из участников процесса со-творцом. Четвертое — свой неслучайный зритель, который знает, любит и постоянно посещает свой театр. Пятое качество — и я считаю его обязательным — он должен быть молодым. Только молодости свойственены тот дух свободы и азарта, то свежее дыхание, без которого живое искусство театра превращается в изощренный маньеризм — в лучшем случае, и в «культурный отдых» — в основном. И, наконец, последнее — он должен быть добрым, даже обращаясь к недобрым историям и людям, которыми так полна наша жизнь.

Признаюсь, не вижу в Петербурге театра, который всем этим критериям отвечает — при всей моей любви к Додину и Могучему. Заявляю, что такой театр действительно существует — и об этом ниже речь…

На приглашение приехать на 40-летие кишиневского государственного Театр «С улицы Роз» я откликнулся почти мгновенно. Отдельные спектакли театры мне приходилось видеть ранее на фестивале «Встречи в России», но впервые в самом театре я оказался два с половиной года назад, на проводимом уже несколько лет фестивале «Молдфест. Рампа. Ру». И влюбился… В сам театр и в его бессменного руководителя Юрия Аркадьевича Хармелина.

Расположенный в здании бывшего детского сада, театр Юрия Хармелина не блещет кичливой позолотой интерьеров, сверканием хрустальных люстр и лоском бархатного занавеса — все намного-намного-намного скромнее. Небольшой, но уютный зал соседствует с учебными классами и спортивной площадкой во дворе. Здесь реализована мечта многих театральных руководителей — единство школы и собственно театра: в одном здании живут лицей, театральное отделение Славянского университета и труппа театра. По двору бегают ребятишки и их звонкие голоса встречают нас еще на подходе. И в самом здании снует веселая молодежь, занятая своим сугубо серъезным делом — подготовкой к спектаклю. Ощущение общего дома, большой театральной семьи захватывает вас еще до входа в зрительный зал. Но настоящие чудеса начинаются, когда в зале затухает свет и наступает тишина…

Репертуар театра с улицы Роз поражает разнообразием: «Дорогая Елена Сергеевна» соседствует с «Мамашей Кураж» и «Леди Макбет Мценского уезда», герои Хармса поднимаются «В небеса», «Белая ворона» следует за «Утиной охотой», «Маскараду» предшествует «Женитьба», а после «Женского счастья » наступает «Happy end»… Здесь недавний двухсерийный «Незнайка» встречается с играющаяся уже сорок лет «Пеппи Длинныйчулок», «Приключения Чиполлино» с «Бременскими музыкантами», «Золушка» с «Принцем Алладином», «Левушка» с «Повелителем мух» и еще много чего. Драмы, комедии, трагикомедии, притчи, сказки… и тут же рок-опера «Белая ворона», концерт жестовой песни «Мы дети большого города» и самая настоящая оперетта «Белая акация». И это только за последние десять лет из сорока прошедших…

Если попытаться определить основные качества режиссуры Хармелина, то, конечно же, сразу вспоминается, что он считает себя учеником вахтанговской школы — на выставке портретов, которую в юбилейные дни сделала художник Наташа Силина, он и похож на Евгения Багратионовича. И это вахтанговское не только от «Принцессы Турандот», хотя ироничная игра и праздничный дух сопутствуют многим спектаклям Хармелина. Он явно склонен к сценическому гротеску в его разных проявлениях: от сатирического до трагического. Его спектакли выстроены «как по нотам» — форма для Хармелина содержательна. Ему близка студийность и коллективность, без напыщенного деления театра на звезд и «абы кого». Почти каждому из актеров он дает возможность проявить свою индивидуальность, но — сегодня в массовке, а завтра — в главной роли. А звезды загораются сами по себе…

Василий Павленко — самая яркая из них. Застенчивый хармсовский милиционер, гоголевские Подколесин и Чичиков, почти автобиографический музыкант Гусля из «Незнайки» (Павленко — музыкальный руководитель театра), еще один музыкант из «Автобуса», Яшка-Буксир из «Белой акации», Царь в «По-щучьему велению», младшенький убогий сын мамаши Кураж- называю только то, что видено совсем недавно, на самом же деле он занят практически во всем. Это безусловно умная игра: в каждом персонаже, каким бы гротесковым он ни был, я ловлю внимательный взгляд актера, который настроен на реакцию публики, на мгновенную импровизацию. Невероятно яркий и с первого взгляда запоминающийся на сцене, за кулисами он деловит и даже замкнут, на комплименты отвечает лишь грустной «чаплинской» улыбкой.

Такой артист мог бы украсить любую столичную российскую сцену. Как не затерялись бы на ней Александр Шишкин, Ольга Софрикова, Ксения Куренкова, Александр Петров, Богдан Хорохорин, Яков Грибиненко и Алексей Штырбул. Всем им свойственны мастеровитость, сценическое обаяние и азарт. Но в каждом из них Хармелин подчеркивает что-то особое: комедийную колоритность Шишкина, драматическую глубину Софриковой, вокальный талант Куренковой, сценическую органику Петрова, тягу к лицедейству Хорохорина, характерную четкость Грибиненко, психологический лиризм Штырбула…. даже в учебных студенческих работах исполнители запоминаются сразу. Воспитывая их с малых лет, Юрий Аркадьевич по заветам Первой студии выращивает не только уверенных профессионалов, но и неравнодушных людей — и это ощутимо в каждом спектакле, эстетическое и этическое здесь связаны неразрывно.

А потому и слетелись на юбилей театра ученики Хармелина со всех сторон, куда их разбросала капризная история последних десятилетий — из Израиля, России, Норвегии, Англии, США, Испании и с других берегов — на юбилейном вечере они почти полностью заполнили немалую сцену местной Филармонии. Здесь же, в Филармонии, была сыграна последняя постановка Хармелина — брехтовская «Мамаша Кураж». Актуальность темы в нашем безумном, безумном, безумном мире сомнений не вызывает — это и есть хармелинское неравнодушие. Каждый его спектакль не случаен — и бедному критику нет смысла выдумывать «зачем» и «почему». Масштабный эффектный многофигурный Брехт кажется с трудом может поместиться в камерность собственной сцены, и в этом видится не столько ограниченность возможностей, сколько мечта о большем пространстве.

Уже много лет театр ждет новой площадки. Она строится (а больше стоит) недалеко от его нынешнего помещения. Мы бродили по бетонному остову, перешагивая по ступеням будущего зала, перепрыгивая через зияющие пустоты, с улыбкой читая оставленные на недостроенных стенах граффити. "Здесь будет город-сад"…На юбилейном вечере президент Додон подарил театру миллион лей — из нескольких десятков необходимых. Наверное, еще не скоро театр переедет туда. Хотелось бы, конечно, быстрее. Но пока мой идеальный театр стоит на улице Роз и мне хочется возвращаться туда вновь и вновь.