Вокзал истории

«Щелкунчик» — «Балет для тех, кто ест пряники и не боится мышей»

Ольга Макарова

Так охарактеризовал потенциальную аудиторию балета «Щелкунчик» критик начала ХХ века. Если следовать логике балетного обозревателя популярной на рубеже ХIХ и ХХ веков «Петербургской газеты», то сегодня страх перед мелкими грызунами канул в Лету и пряники входят в привычный рацион современной театральной публики, потому что уже несколько десятилетий в декабрьско-январской афише «Щелкунчик» остается внеконкурентным лидером продаж. Музыка «Щелкунчика» не только в России, но и во многих странах мира стала неизменным спутником Рождества и Нового года, таким же привычным, как запах елки и мандаринов. В канун Нового года и в январские каникулярные дни свои вариации сказки Гофмана под музыку Чайковского кто только ни показывает — и спрос на название есть неизменно. Редкие родители не спешат порадовать свое чадо красочными превращениями кукол и захватывающими баталиями мышей, заставляющими притихнуть даже самых непоседливых зрителей. Как летом в турпакет гостей Петербурга входит посещение «Лебединого озера», так зимние путешественники спешат на «Щелкунчик» — не важно, куда и в каком исполнении. Название и музыка Петра Ильича собирают аншлаги. Но такое восторженное признание и такая безоговорочная любовь появились не сразу.

Музыку, которая сегодня для многих стала звуковым воплощением балета, после премьеры 1892 года посчитали неподходящей для танца. «Балетная музыка должна быть, что называется, dansant и ритмична настолько, чтобы на нее можно было ставить танцы, танцевать. Вот этих-то условий, необходимых для классических танцев, и нет в музыке „Щелкунчика“», — писал рецензент «Петербургской газеты». «Он не удовлетворяет ни одному из требований, предъявляемых к балету, — вторил автор „Биржевых ведомостей“. — Балет как особый род искусства является мимической драмой и, следовательно, должен заключать в себе все элементы обыкновенной драмы; с другой стороны, в балете должны найти место пластические аттитюды и танцы, составляющие всю сущность классической хореографии. Ничего этого в „Щелкунчике“ нет». И дальше: «Как мы сказали, „Щелкунчик“ не может претендовать на название балета, а составляет „зрелище“, которое с успехом можно давать на летних сценах маленьких театров. Для нашей первоклассной балетной сцены постановка таких „зрелищ“ является своего рода оскорблением». Но именно на этой первоклассной сцене — в Мариинском театре — балет Чайковского ожидала интереснейшая, полная открытий жизнь.

Написанная по сценарному плану Мариуса Петипа для сказочного балета-феерии, впервые музыка Чайковского прозвучала в спектакле, поставленном Львом Ивановым. Роскошно оформленный, с развернутыми пантомимными сценами и разнообразными танцами, этот спектакль отвечал духу балетов ХIХ века — цельность сюжетной драматургии не была в числе первоочередных задач хореографа. Роли протагонистов-детей исполняли воспитанники Театрального училища, а главные танцевальные события вершились во второстепенных с точки зрения сюжета партиях повелителей Страны сластей — Феи Драже и Принца Коклюша.

Менялось время, менялись вкусы, менялось и сценическое прочтение музыки Чайковского. В советские 1920-е со сцены исчезла рождественская елка — как атрибут религиозного праздника она была категорически отвергнута худсоветом, и в спектакле Федора Лопухова праздник Рождества был заменен на день рождения героини. В авангардном, смелом спектакле оживающие в детских фантазиях куклы были гораздо человечнее взрослых, которых хореограф показал ряжеными — фактически куклами, лишь притворившимися людьми. А снежинки были представлены в образе мюзик-холльных герлз. И это только на Мариинской сцене, а сколько разных воплощений возникало у «Щелкунчика» в мире!

И сейчас на театральных сценах идут разные «Щелкунчики». Топ петербургских версий балета составляют три постановки. Две из них — в Мариинском театре, третью можно увидеть в Михайловском. Традиционный сказочный «Щелкунчик» в постановке Василия Вайнонена не сходит со сцены уже 80 лет. Хореограф услышал в музыке Чайковского гармонию конфетно-карамельных детских грез, и сегодня его балет исполняют как артисты Мариинского театра, так и студенты Академии русского балета имени А. Я. Вагановой. На новой сцене Мариинского показывают другой «Щелкунчик», придуманный художником Михаилом Шемякиным. В красочной фантасмагории шемякинского мира, населенного масками с длинными носами — не то людьми, не то мышами, — подчеркивается драматизм, тревожность партитуры Чайковского. А эстетский «Щелкунчик» Начо Дуато в Михайловском театре — красивый, немного грустный, взрослый и ностальгический взгляд в прекрасное, но прошедшее детство.

Автор: Ольга Макарова