Парадная площадь

Дирижерское зазеркалье Павла Бубельникова

Интервью с народным артистом России, главным дирижером Детского музыкального театра «Зазеркалье» Павлом Бубельниковым

Беседовала Марина Корнакова

Фото Александра Никифорова

— Павел Аронович, как все начиналось? В профессии дирижера передать мастерство из рук в руки cо всеми его таинствами и деталями столь же важно, как, скажем, в профессии ювелира. Как я понимаю, этот процесс начался для вас задолго до консерватории: ваш отец, Арон Соломонович Бубельников, — оперный дирижер, профессор Ленинградской консерватории, пианист, педагог. С ним наверняка были связаны ваши детские театральные и музыкальные впечатления.

— Да, папа работал в послевоенные годы в Оперной студии консерватории и вел ряд спектаклей: «Царская невеста», «Севильский цирюльник», «Галька», «Молодая гвардия». И все время я ребенком попадал то на репетицию, то на спектакль. Мне так нравился папа, стоящий за пультом и управляющий оркестром… Только что закончилась война, поэтому самым популярным был спектакль «Молодая гвардия» — он вызывал у публики слезы. Хотя музыка очень эклектичная. Но эмоционально это, конечно, музыка детства! Я помню всех артистов.

Я знакомился через отца со всем репертуаром Оперной студии. Отец в консерватории вел оперный класс как дирижер, затем 15-16 лет был деканом вокального факультета. Был очень хорошим пианистом — учился у Павла Серебрякова. К фортепиано он всегда относился по-рыцарски, как-то особенно сокровенно. Делал концертные фортепианные переложения для двух роялей и для четырех рук. После его смерти я постарался все издать, теперь эти ноты востребованы в России и за рубежом. Кроме фортепианного факультета папа учился на дирижерском и окончил его у профессора И. Э. Шермана. И очень хорошо знал природу вокала. Так он пришел к работе в оперном театре.

— А каким был ваш путь?

— Окончив в 1962 году десятилетку при консерватории, я поступил в консерваторию, тоже к Серебрякову. Проучился год, и меня забрали в армию. Но я заранее поступил на дирижерский факультет, зная, что регулярные занятия фортепиано прервутся надолго. На дирижерский я поступил к Илье Александровичу Мусину.

С 1966 года началась моя дирижерская деятельность. Еще будучи студентом консерватории, я ввелся в спектакль Оперной студии «Укрощение строптивой» Шебалина. Это было мое оперное крещение.

В 1967 году к юбилею Октябрьской революции режиссер Киреев в Оперной студии ставил «Повесть о настоящем человеке» Прокофьева, а музыкальным руководителем был отец. И он взял меня ассистентом. Я проводил спевки, оркестровые репетиции. Долгое время этот спектакль вел я — папа мне его передал. А дальше… «Онегин», «Фауст», «Перикола», «Травиата». Шесть оперных названий я в Оперной студии освоил, учась в консерватории.

А в 1968 году, еще студентом, я получил предложение от Грикурова, профессора нашей кафедры, прийти к нему ассистентом в Малый оперный на балет «Антоний и Клеопатра». И это было мое крещение в балете. В то время произошла смена руководства в Малом оперном театре: Эдуарда Грикурова сменил Геннадий Провоторов. И новый главный дирижер Провоторов предложил мне место дирижера, где я и проработал четверть века.

Павел Бубельников и Александр Петров

— Какие музыкальные впечатления были тогда важны для вас — молодого дирижера?

— Наслушано было столько! Приезжало множество гастролирующих коллективов — американские, западногерманские, итальянские… Железный занавес рухнул, шла чрезвычайно насыщенная концертная жизнь — Герберт Караян, Пауль Клецки, Вилли Ферреро, Франц Конвичный… Всех не перечислишь. Ну, и Евгений Мравинский, безусловно! Позже — Евгений Светланов, Кирилл Кондрашин, Геннадий Рождественский. Творчество каждого из них — мощный вклад в дирижерскую культуру.

— Расскажите немного о дирижерской кафедре в те годы, когда вы учились.

— Моему поколению очень повезло: в консерватории была на редкость сильная дирижерская кафедра. Мой профессор Илья Александрович Мусин скрупулезно занимался техническими вопросами дирижирования. Он разработал последовательную систему обучения мануальной технике. Николай Семенович Рабинович занимался не столько руками, сколько внедрением общей культуры и в этом плане давал фундаментальные знания студентам. Многое удавалось почерпнуть и у профессоров Грикурова, Шермана, Тилеса. В консерватории также преподавали Евгений Александрович Мравинский и Арвид Кришевич Янсонс.

Посмотрите, сколько крупных дирижеров воспитала наша кафедра: Темирканов, Гергиев, Ефимов, Алекса, братья Домаркасы — всех не перечислишь!.. И Марис Янсонс, с которым мы вместе учились еще в десятилетке при консерватории. Кстати, выпуск нашего класса в десятилетке дал семь дирижеров! Янсонс, Спиваков, Афанасьев, Тагиев, Чивжель, Кочнев и я — седьмой. И недавно я узнал, что у нас есть еще одна боевая подруга: скрипачка Римма Сушанская, которая стала дирижером, — сейчас она живет и трудится в Америке.

— В искусстве дирижирования есть секреты? Публика воспринимает это как какую-то магию: сидят десятки людей в оркестровой яме, к ним является человек и все они вдруг начинают дышать, чувствовать и до нюансов понимать сложные, глубокие вещи одинаково…

— Самое главное, наверное, — аура. Ощущение масштаба звуков, объединение их в гармонии… Жест, эмоциональный посыл, ориентация на характер музыки, подчинение людей пониманию того, что ты намерен делать. Честно говоря, не могу этого точно объяснить.

САМОЕ ГЛАВНОЕ, НАВЕРНОЕ, — АУРА. ОЩУЩЕНИЕ МАСШТАБА ЗВУКОВ, ОБЪЕДИНЕНИЕ ИХ В ГАРМОНИИ...

— Вы являетесь главным дирижером театра «Зазеркалье» с 1987 года. Собственно, вы и художественный руководитель театра Александр Васильевич Петров заложили фундамент и выстроили историю этого уникального театра. «Они научили меня мыслить…» — могут произнести о спектаклях «Зазеркалья» и дети, и взрослые. Здесь их не просто развлекают, но погружают в мир первоклассной музыки и высокой литературы. Здесь отворяют в зрителе безграничность души, побуждая думать и вглядываться в самих себя. Вот уже 29-й сезон вы с Александром Васильевичем работаете вместе для зрителей. Что всего важнее в таком нерушимом союзе, как ваш? Ведь не только общие культурные корни?

— Нас свела судьба задолго до 1987 года. Еще в 70-х мы вместе работали в Малом оперном театре. Наверное, по мироощущению в чем-то главном мы совпадали с самого начала. Ну и… жизнь испытала нас на прочность. Мы прожили весьма трудную жизнь в Малом оперном, где закалялись наши характеры и определялись человеческие ценности. Наша дружба помогала выстоять во многих сложных ситуациях. Думаю, это стало основой нашей многолетней совместной работы и взаимопонимания. Мыслим мы каждый по-своему, но находим возможность свои идеи направить в одно русло.

— Понятно, что дирижирование — дело всей вашей жизни. Если не для счастья, то для ощущения полноты жизни что-то еще нужно? Я знаю, что вы пишете остроумные театральные мемуары, которые, может быть, когда-нибудь сложатся в книгу…

— Постепенно приходит время, когда есть что вспомнить. Воскрешая эпизоды прожитых лет, стараюсь заносить их в записную книжку.

А вообще, времени не так много, чтобы отрываться от работы в «Зазеркалье», где всегда есть о чем подумать и что-то интересное осуществить.