Театральный город

Парадная площадь

XXIII фестиваль «Звезды белых ночей» в Мариинском театре

Период петербургских белых ночей — самое прекрасное время для того, чтобы стать завсегдатаем Мариинского театра, если вы еще им не стали. Именно в это вырванное городом у вечности время — с 27 мая по 2 августа — проходил XXIII фестиваль «Звезды белых ночей».

05_01_01

В эти месяцы у многих петербуржцев появляется особенный ритуал. Неспешная прогулка по набережной Крюкова канала или Мойки, подъем на видовую площадку Второй сцены Мариинки, розовые предзакатные лучи, которыми понемногу обагряется небо от антракта к антракту, и неспешное возвращение домой — по каналу Грибоедова, или по Невскому, или же на одном из тех видов транспорта, которыми заполняется Театральная площадь после спектаклей. А чего стоит волнительная суета у входа — здесь можно провести дополнительные полчаса в поисках лишнего билетика. Как интересны всевозможные секреты и лазейки, которыми пользуются студенты и другие жаждущие во что бы то ни стало попасть в театр. Любопытны и разговоры в буфете, и обсуждения в очереди в гардероб, и даже продолжающийся обмен впечатлениями на остановках автобуса, в самом автобусе, в метро… И далее, и далее — нескончаемый поток, как бы разносящий фестиваль по всей нашей культурной столице.

Программу XXIII фестиваля невозможно охватить одному человеку (что же делать тому, кто желает о фестивале написать?!) — концерты, оперные и балетные спектакли в течение двух с небольшим месяцев одновременно проходили на трех площадках театра.

***

Организаторы посвятили XXIII фестиваль 175-летию со дня рождения Петра Ильича Чайковского, и, соответственно, центральными его событиями стали оперы, балеты и инструментальные произведения русского гения.

Из оперного репертуара композитора на фестивале можно было послушать и классического «Евгения Онегина» в режиссуре Юрия Темирканова в Мариинке-1, и новую постановку «Онегина» Алексея Степанюка в Мариинке-2, премьера которой состоялась в 2014 году (она символически закрывала фестиваль), и возобновленную в 2009 году Юрием Лаптевым (по спектаклю 1950-го Ильи Шлепянова) оперу «Мазепа», и поставленную в 2009 году Мариушем Трелинским «Иоланту».

Фестиваль включал в себя и все самые известные балеты Чайковского в классической хореографии Мариуса Петипа. «Звезды белых ночей» начались со «Спящей красавицы» (с Алиной Сомовой и Владимиром Шкляровым в ролях принцессы Авроры и принца Дезире), продолжило череду любимых балетов «Лебединое озеро» (с Анастасией Колеговой и Данилой Корсунцевым в ролях Одетты-Одиллии и принца Зигфрида), а завершением стал сказочный «Щелкунчик».

Незримое присутствие Чайковского на фестивале оказалось еще более значительным, так как именно 2015-й стал годом проведения юбилейного, XV Международного конкурса имени Чайковского — крупнейшего события в музыкальном мире. Все три тура программы сольного пения конкурса, а также гала-концерт лауреатов прошли на новой сцене Мариинского театра, причем впервые наблюдать за выступлениями участников в Москве и Петербурге можно было с помощью видеотрансляций на сайте medici. tv. В программу фестиваля вошли и выступления бывших лауреатов Конкурса имени Чайковского — пианистов Барри Дугласа и Дениса Мацуева, скрипача Леонидаса Кавакоса, виолончелиста Линна Харрелла.

***

…Опера «Левша» Родиона Щедрина, специально заказанная театром к шестидесятилетию Валерия Гергиева, и «Евгений Онегин» (обе в Мариинке-2) вкупе с «Пиковой дамой» формируют своеобразный петербургский цикл, показанный в рамках фестиваля.

Премьерой, приуроченной к началу фестиваля, стала открывшая его постановка «Пиковой дамы»: дирижер — Валерий Гергиев, режиссер — Алексей Степанюк.

«Пиковая дама» в постановке Алексея Степанюка, который работает в Мариинке с 1993 года, как нельзя лучше подходит фестивалю — она пропитана Петербургом. Действие происходит то в Летнем саду, то в особняке Графини, то во дворце сановника, то на набережной Зимней канавки. Золотые и черные колонны становятся лейтмотивом спектакля. И, как в свое время ширмы у новатора Гордона Крэга, они создают на сцене свою таинственную геометрию. Зыбкий, миражный, мистический петербургский мир возникает на грани яви и сна, будущего и настоящего, жизни и смерти.

Красота спектакля переливается символистскими и сентиментальными смыслами. Прекрасна сцена пения в комнате Лизы, где похожие на восточных принцесс возлежащие на золотом шелке диванов девушки поют романсы XVIII века (особенно тонок и нежен дуэт «Уж вечер» на стихи Жуковского), бесконечно мила пастораль «Искренность пастушки», стилизованная под театральные представления Екатерининской эпохи. Романтична баллада в исполнении Томского (Роман Бурденко) «Три карты», переносящая нас в парижский светский мир. Но у этой милой, красивой, томной жизни есть оборотная сторона. Снимающая парик старая графиня становится страшным виденьем, вдруг поднимающимся из кровати Германа. Зимняя канавка, куда под бой часов бросается Лиза, полна мрака. В игорном доме на огромном столе — сумасшедший вихрь карт и игроков… Оживают, сходят с постаментов и окружают одинокого Германа белые скульптуры в Летнем саду.

Великолепны и полны драматизма партии Германа (Микаил Векуа), Графини (Елены Витман), Лизы (Татьяны Павловской).

Ритмы постановки в режиссуре Степанюка превращают более чем четырехчасовой спектакль в особенное действо, странно соразмерное петербургским белым ночам. Классика оказывается сопряжена с романтической чувственностью и роковым демонизмом.

Две другие постановки этого режиссера в Мариинском театре — опера «Левша» Родиона Щедрина, специально заказанная театром к шестидесятилетию Валерия Гергиева, и «Евгений Онегин» (обе в Мариинке-2) вкупе с «Пиковой дамой» формируют своеобразный петербургский цикл, показанный в рамках фестиваля. (Все три спектакля — творческий союз режиссера с художником-постановщиком Александром Орловым и художником по костюмам Ириной Чередниковой.)

Двухактная опера «Левша» — последнее на сегодняшний день произведение Щедрина, созданное специально для Мариинского театра и появившееся на его сцене в 2013 году. В ней главное — русский дух с его гениальными взлетами и одновременно неустроенностью, непрактичностью, ненужностью. Александру Орлову удалось воссоздать на сцене несколько миров-пространств: Лондон, как и полагается образу Англии, напичкан красными будками и гвардейцами; тульская избушка — то ли ледяная, то ли лубяная, с маленькими оконцами и трубой, кажется, сейчас взовьется и полетит. Как будто Гулливеровы ноги императора — в Петербурге, огромный, спускающийся сверху «мелкоскоп», чтобы блоху рассмотреть, — в Лондоне.

Левша (Андрей Попов) — хрупкий, тоненький, своеобычно сложенный, отрекающийся от заморских леди и богатств, выброшенный морем в руки таможни и полностью обкраденный — именно в опере становится мессией и жертвой. Его огромный красный шарф, подаренный англичанами, — знак пролитой крови. И таможенники вчетвером поднимают его так, словно распинают на кресте. Все тише и тише, но с каждой нотой все пронзительнее поет хор в белых одеждах. И склоняется над своим мастером сама блоха (Кристина Алиева — миниатюрная певица с кристальным сопрано). До этого она чудно выпевала то «аглицкий», то русский алфавит и делала «выверты» ножкой, одетой после «перековки» в валенок. Но вот, словно крошечный ангел-хранитель, благословляет творца в последний путь, придавая его мытарствам иной — самый высокий смысл.

05_01_02

«Евгений Онегин» (2014 год) выстроен так же эффектно и грациозно. Живописность групповых сцен и минимализм «Дуэли», «Признаний», «Письма» — все создает ритмичную и необыкновенно красивую композицию. Запоминаются старое дерево с вырванными корнями позади пишущей письмо Татьяны (Екатерина Гончарова), простой занавес за Татьяной и Онегиным (Андрей Бондаренко), отделяющий их от всего мира в момент признания, пустота утреннего неба в сцене дуэли… И невероятной красоты костюмы на балу у Лариных, и графически изысканный бал у Греминых (дамы в синем, кавалеры в черном с золотыми эполетами, черные с золотом крупные вазы и выстроенное линейное движение пар).

Сцена дышит то деревенским, то петербургским воздухом. И на этой сцене удивительно звучат арии солистов — письмо Татьяны, ария Ленского (Евгений Ахметов) перед дуэлью, ария Гремина (Эдуард Цанга), признание Онегина, — которых в «Онегине» мы всегда с таким нетерпением ждем.

***

Оперный фестивальный репертуар можно условно разделить на три группы.

Во-первых, великие оперы bel canto XIX века: во время фестиваля были показаны пять опер Верди («Аида» — причем в двух вариантах, «Отелло», «Макбет», «Трубадур» и премьерная «Травиата») и три оперы Пуччини («Тоска», «Турандот» и «Мадам Баттерфляй»). Во-вторых, оперы русских композиторов — «Хованщина» и «Борис Годунов» Мусоргского, «Мазепа» Чайковского, «Князь Игорь» Бородина, «Садко», «Сказка о царе Салтане» и «Золотой петушок» Римского-Корсакова.

И в-третьих, постановки, отразившие поиски Мариинского театра в области самой популярной классики («Кармен» Бизе, «Волшебная флейта» Моцарта, «Севильский цирюльник» Россини).

Ну и, конечно, особое место заняли шедевры, знакомые вовсе не каждому, требующие подготовленности, зрительского опыта, — «Троянцы» Берлиоза, «Женщина без тени» Рихарда Штрауса, «Лоэнгрин» Вагнера.

Были и такие русские оперы, в которых Мариинский полностью сохраняет монументальность и неспешность костюмных спектаклей 1950-х годов. Эти оперы, блиставшие во время фестиваля певческим составом (в «Борисе Годунове» были заняты Евгений Никитин, Михаил Петренко, Екатерина Семенчук, Алексей Марков, в «Хованщине» солировала блистательная Ольга Бородина), восстановлены, словно дань минувшему веку.

***

Конечно же, балетные спектакли — не менее важная часть фестиваля, хотя… пожалуй, с точки зрения театральных концепций они не давали такой обильной пищи для размышлений, как оперные. Фестивальные балеты часто представляли восстановленные версии спектаклей 1940-1950-х годов (период, который Мариинка сохраняет на сцене как часть своей истории). Это и великолепный «Спартак» (хореография Леонида Якобсона), и красивейший «Ромео и Джульетта» (хореография Леонида Лавровского).

Именно для того, чтобы увидеть мастерство того или иного исполнителя, спешили зрители на фестивальный балет. Ульяна Лопаткина блистала в «Легенде о любви», «Баядерке», «Раймонде». Виктория Терешкина, совершенно иная по темпераменту и технике, появилась в «Бахчисарайском фонтане», «Анне Карениной», «Раймонде» и «Баядерке». Необыкновенно эффектной стала программа «Рыцари танца», в которой неподражаемыми были солисты Мариинского театра Данила Корсунцев, Игорь Колб и Евгений Иванченко.

Но самой современной и одновременно самой эротичной нотой балетной программы фестиваля прозвучал «Парк» в хореографии Анжелена Прельжокажа на музыку из произведений Моцарта (солисты — Диана Вишнева и Константин Зверев). «Парк», один из самых известных современных балетов, предстает своеобразным гимном любви. Впечатляла новаторски смелая, чувственная хореография — необыкновенные пластические рисунки, в которых изысканный «сюр» становится взрывом страсти. Чего стоит перекатывание спящей героини Вишневой по ногам, рукам и телам двух партнеров, удары головой о грудь мужчины-любовника, а также знаменитое кружение героев, соединенных — по-роденовски — в поцелуе, словно в воздухе, вопреки законам земного притяжения.

***

Джузеппе Верди, как и можно было ожидать, в избытке был представлен на фестивале.

Второй после «Пиковой дамы» премьерой фестиваля стала «Травиата» в режиссуре молодой англичанки Клаудии Шолти (поставившей в 2011 году в Мариинском оперу Бриттена «Сон в летнюю ночь», номинированную на «Золотую Маску»). С Шолти сотрудничала известный художник-постановщик Изабелла Байуотер, также работавшая в театре — над «Фаустом» Гуно в 2013 году.

Выбор именно этой оперы для премьеры сделал маэстро Гергиев. Постановка Мариинского, кажется, переносит нас в парижскую belle epoque, чуть-чуть смешивая времена. Здесь и эпоха Дюма-сына (на основе его пьесы «Дама с камелиями» написано либретто оперы), и конец XIX века, и даже середина XX. Режиссеру и художнику-постановщику важно было дать зрителю возможность заглянуть в «красивую жизнь», какой мы ее представляем по литературе и кино, о какой мечтаем (подобно героям фильма «Полночь в Париже»).

05_01_03

«Парк»

Сцены парижской жизни Виолетты Валери (Оксана Шилова, Наталья Павлова) проносятся перед нами, как части огромной карусели (мы видим то гостиную, наполненную гостями, то коридор, то спальню, то снова гостиную). В начале спектакля на эту карусель проецируются грустные глаза современной девушки-подростка, внимательно смотрящей на зрителя, — она еще не знает, что преподнесет ей жизнь.

Второй акт постановки Шолти и Байуотер — самый эффектный и, возможно, самый трогательный. Пространство этого акта — полукруглая галерея из золотых цветов, рядом с которой — голографическая ветка сакуры. Новый домик Виолетты похож, по словам художника-постановщика, на музыкальную шкатулку, в которой заводная балерина когда-нибудь перестанет танцевать.

Третий акт — бездумный праздник (маскарад), проходящий под окнами больной Виолетты и…. вечный покой. Глаза девушки на видеопроекции закрываются. Оксана Шилова и Наталья Павлова, сменяющиеся в роли Виолетты, дают два полюса этой истории. Шилова — чувственный, романтический, жертвенный. Павлова — яркий, блистательный, виртуозно чарующий. При этом каждая из исполнительниц находит в себе ту вторую грань Виолетты, без которой этот спектакль невозможен.

Две другие оперы Верди — «Отелло» в режиссуре Василия Бархатова и «Трубадур» Пьера Луиджи Пиции, по интересному совпадению, вышли на сцене Мариинки с разницей в пять дней (22 и 27 декабря 2013 года). Обе постановки — во власти современных исканий оперной сцены. В них много свободы, поводов поспорить, понять, что такое современная интерпретация классики.

***

Фестиваль представил три самые известные оперы еще одного знаменитого итальянца — Джакомо Пуччини: «Мадам Баттерфляй», «Турандот» и «Тоска».

Интересно, что все они имеют краски «этно».

«Мадам Баттерфляй» в режиссуре Мариуша Трелинского (художник-постановщик — Борис Кудличка) выглядит удивительно стильно. В спектакле есть все, что близко нашим представлениям о Японии, — написанные на полотнах иероглифы, слуги-танцоры с выбеленными лицами, девушки в кимоно и огромные, красные и белые, синтоистские божки, наблюдающие за Чио-Чио-Сан. Здесь же лодки, плывущие по бескрайнему морю, восходящее солнце и сеппуку, спасающее честь героини. Пространство оперы — два причала, выходящие в море и соединяющиеся между собой, чтобы стать то комнатой Чио-Чио-Сан, то городской площадью, то местом молитвы в храме. В «Мадам Баттерфляй» в роли Пинкертона выступил солист Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко Нажмиддин Мавлянов.

Но, пожалуй, основным событием в фестивальной истории Пуччини стало появление Марии Гулегиной, звезды мировой оперы, в спектаклях «Турандот» и «Тоска».

«Турандот», поставленная Шарлем Рубо, — многофигурный, масштабный, яркий спектакль, в котором уделяется большое внимание условно китайской экзотике (танцующие и лежащие люди, формирующие цветки лотоса).

05_01_04

«Турандот»

«Тоска» же в режиссуре Пола Карана (художник-постановщик Пол Эдвардс) переносит нас на европейскую почву — в Италию времен фашистского режима, где Скарпиа восседает в монументальном кабинете со столом и полом из черного мрамора, под массивным золотым орлом, а его подчиненные, одетые в черные куртки и плащи, держат в когтях весь Рим с его католическими процессиями, церквами, фресками. В конце оперы именно на жертвенник окровавленного расправами и опаленного пожарами Рима (показанного огромными буквами ROMA, перевернутыми зеркально) приносит себя Тоска. Гулегина, для которой партия Тоски является коронной, после арии Vissi d’arte вызвала овации, крики «бис», и, вернувшись в позу начала арии, исполнила ее снова. Молодой, темпераментный, драматически зрелый Максим Аксенов в роли Каварадосси и Георг Акопян в роли Скарпиа были ее достойными партнерами. Не желая отпускать Гулегину, исполнителей вызывали аплодисментами на сцену рекордные для фестиваля десять раз.

***

В самом начале фестиваля были показаны две масштабные, долгие постановки (каждая — более пяти часов), которыми по праву гордится Мариинка: «Женщина без тени» Рихарда Штрауса и «Троянцы» Гектора Берлиоза. Дирижер — Валерий Гергиев. Оба спектакля появились на новой сцене театра.

Спектакль «Женщина без тени» — единственная в России постановка этой оперы, отдающей дань европейскому символизму начала XX века (либреттист — Гуго фон Гофмансталь). Для Гофмансталя точкой отсчета стала «Волшебная флейта» Моцарта с ее тайнописью и мистицизмом. Но, конечно, придуманная им история гораздо сложнее и мрачнее. Музыка Штрауса, написанная для оркестра из ста человек, своей монументальностью, соединением лиричных и инфернальных сцен, сложной структурой лейтмотивов реализует задумку Гофмансталя.

В режиссуре британца Джонатана Кента противостояние двух миров — земного и волшебного — и их полная несовместимость доведены до предела.

Фантастические цветы словно излучают сладкие снотворные ароматы, толстый ствол дерева уходит вверх в бесконечность, поющий сокол-вестник спускается к Императрице. На все это ложится живописная проекция, переливающаяся радужными бликами (дизайнеры видеографики — Свен Ортель и Нина Данн). Это мир болезненного подсознания, ирреальности, сновидений.

Земные сцены решены по принципу безумного контраста. Тут какой-то современный гараж, переоборудованный в дом: со стиральными машинками, кроватями, кастрюлями, столом, телевизором и даже въезжающим сюда потрепанным автомобилем с пьяными людьми. Но и в этом шокирующем пространстве звучит музыка Штрауса. И судьбы этого дома соединяются с тем — нереальным миром. Как будто из нашего быта протянуты нити туда — к фантастическим цветам и дворцам. И там… творится суд над нами. Музыка Рихарда Штрауса становится Орфеем — проводником в эти ранее скрытые от нас сферы.

05_01_05

«Пиковая дама»

«Троянцы» Берлиоза впервые были показаны в Мариинке в мае 2014 года и стали явлением совершенно особого рода. Режиссером и художником выступил известнейший французский режиссер греческого происхождения Яннис Коккос, который сделал спектакль в Петербурге по мотивам своей постановки 2003 года в театре «Шатле».

Коккос использует вместо задника огромное зеркало, тем самым удваивая массовки и добиваясь всевозможных эффектов. И вот уже нам кажется, что огромный троянский конь взаправду появляется на сцене, а лестница, на которой умирает Дидона, по-настоящему не имеет окончания… Совершенно потрясает движение красного коня-призрака от Дидоны (Екатерина Семенчук) к Энею (Виктор Луцюк). Чудеса видеодизайнера Эрика Дюранто оказались возможны только благодаря технологии новой — Второй Мариинской сцены.

«Троянцы» полны эстетизма, цветомузыка этой постановки производит впечатление совершенно неизгладимое. В момент захвата Трои сцена отдана красному, черному и желтому цветам. Она становится неузнаваемой «в Карфагене» — ярко-синяя, голубая и белая. Отплывающие корабли Энея похожи на японских журавликов, удаляющихся в синюю бесконечность.

Главные герои оперы (Дидона, Эней, Кассандра, Хореб, сестра Дидоны — Анна) великолепны, монументальны, эпичны. Эта опера-миф — одно из самых сильных событий сегодняшней театральной жизни.

***

Как настоящий хороший детский спектакль, постановка Матисон существует в двух плоскостях: в одной — сюжет для детей, в другой — сложный сгусток смыслов, раскрывающийся постепенно, как ночная кувшинка.

Парадоксально, но близкой по эстетике символистской «Женщине без тени» стала новая постановка Мариинки (премьера — декабрь 2014 года), показанная на фестивале «Звезды белых ночей», — «Золотой петушок» Римского-Корсакова молодого режиссера Анны Матисон, выступившей также художником-постановщиком и художником по костюмам.

Как настоящий хороший детский спектакль, постановка Матисон существует в двух плоскостях: в одной — сюжет для детей, в другой — сложный сгусток смыслов, раскрывающийся постепенно, как ночная кувшинка. Спектакль открывается современной девочкой с рюкзачком, в красной шапочке и сапожках, пришедшей сделать селфи на фоне необычной городской сцены. Девочка (Кира Логинова) попадает в мир «Золотого петушка» и вдруг сама становится не кем иным, как именно петушком, задорно пропевающим «Кири-куку, царствуй лежа на боку». У девочки появляется спутница — ее ровесница из свиты государя, и в течение всей оперы они как бы наблюдают происходящее со стороны, занимаясь чем-то своим. А в это время перед нами разворачивается государство Додона — лубочный русский город, где вместо шапок у царя и царевича на головах — церковные луковки. Все в этом городе аляповато, шумно, бесцельно (почти как в доме Барака в «Женщине без тени»).

Но вот царь Додон отправляется в путешествие, которое уподобляется режиссером походу за голубым цветком Новалиса. Все лубочное и глупое исчезает. Появляется волшебное царство Шемаханской царицы (Антонина Весенина), окаймленное гигантским деревом-змеей, в центре которого вращается магический голубой кристалл. В нем, как в калейдоскопе, видятся фигуры, цветы, планеты, воспоминания, иллюзии, мечты. Божественный голос Антонины Весениной, в котором так много серебряных струн (наверное, так пели сирены в «Одиссее»), одурманивает и притягивает.

Никто не может уберечься от этого волшебства. И девочка навеки остается жить в магической сказке.

***

Как много еще спектаклей и событий, о которых хочется рассказать!

О «Кармен» Бизе в режиссуре Алексея Степанюка (дирижер Валерий Гергиев). В этой постановке Екатерина Семенчук создает выдающийся образ Кармен и показывает поистине чудеса оперного пения.

О Константине Хабенском в уникальной музыкально-литературной программе, в которой он сначала под композицию Франца Шуберта (переложенную Малером для струнного оркестра) читал отрывки из «Калигулы» Камю, а потом, сменив «тональность», смешные стихи Жака Превера на каждую из инструментальных пьес «Карнавала животных» Сен-Санса.

О Данииле Трифонове, не по годам глубоком и страстном, погруженном в себя и музыку до самозабвения, до легкого головокружения. Победитель предыдущего Конкурса имени Чайковского, Трифонов исполнил в Концертном зале третий концерт Рахманинова (дирижер — Валерий Гергиев).

И сколько еще было этих незабываемых вечеров! Как вместить их в один рассказ? И, главное, как передать то радостное волнение, которое предшествовало каждому спектаклю и концерту, и ту наполненность музыкой, которая возникала по выходе из Мариинки и вызывала ощущение, будто душа коснулась тонких материй, из которых соткан странный воздух белой ночи.

Остается только ждать следующего фестиваля, чтобы снова окунуться в эту животворящую атмосферу музыки и театра, так щедро подаренную летом 2015 года Мариинским театром своему городу.

Автор: Юлия Савиковская
Август 2015 года