Парадная площадь

XXIII фестиваль «Звезды белых ночей» в Мариинском театре

(Этюды на главные темы)

Период петербургских белых ночей — самое прекрасное время для того, чтобы стать завсегдатаем Мариинского театра, если вы еще им не стали. Именно в это вырванное городом у вечности время — с 27 мая по 2 августа — проходил XXIII фестиваль «Звезды белых ночей».

В эти месяцы у многих петербуржцев появляется особенный ритуал. Неспешная прогулка по набережной Крюкова канала или Мойки, подъем на видовую площадку Второй сцены Мариинки, розовые предзакатные лучи, которыми понемногу обагряется небо от антракта к антракту, и неспешное возвращение домой — по каналу Грибоедова, или по Невскому, или же на одном из тех видов транспорта, которыми заполняется Театральная площадь после спектаклей. А чего стоит волнительная суета у входа — здесь можно провести дополнительные полчаса в поисках лишнего билетика. Как интересны всевозможные секреты и лазейки, которыми пользуются студенты и другие жаждущие во что бы то ни стало попасть в театр. Любопытны и разговоры в буфете, и обсуждения в очереди в гардероб, и даже продолжающийся обмен впечатлениями на остановках автобуса, в самом автобусе, в метро… И далее, и далее — нескончаемый поток, как бы разносящий фестиваль по всей нашей культурной столице.

Программу XXIII фестиваля невозможно охватить одному человеку (что же делать тому, кто желает о фестивале написать?!) — концерты, оперные и балетные спектакли в течение двух с небольшим месяцев одновременно проходили на трех площадках театра.

***

Организаторы посвятили XXIII фестиваль 175-летию со дня рождения Петра Ильича Чайковского, и, соответственно, центральными его событиями стали оперы, балеты и инструментальные произведения русского гения.

Из оперного репертуара композитора на фестивале можно было послушать и классического «Евгения Онегина» в режиссуре Юрия Темирканова в Мариинке-1, и новую постановку «Онегина» Алексея Степанюка в Мариинке-2, премьера которой состоялась в 2014 году (она символически закрывала фестиваль), и возобновленную в 2009 году Юрием Лаптевым (по спектаклю 1950-го Ильи Шлепянова) оперу «Мазепа», и поставленную в 2009 году Мариушем Трелинским «Иоланту».

Фестиваль включал в себя и все самые известные балеты Чайковского в классической хореографии Мариуса Петипа. «Звезды белых ночей» начались со «Спящей красавицы» (с Алиной Сомовой и Владимиром Шкляровым в ролях принцессы Авроры и принца Дезире), продолжило череду любимых балетов «Лебединое озеро» (с Анастасией Колеговой и Данилой Корсунцевым в ролях Одетты-Одиллии и принца Зигфрида), а завершением стал сказочный «Щелкунчик».

Незримое присутствие Чайковского на фестивале оказалось еще более значительным, так как именно 2015-й стал годом проведения юбилейного, XV Международного конкурса имени Чайковского — крупнейшего события в музыкальном мире. Все три тура программы сольного пения конкурса, а также гала-концерт лауреатов прошли на новой сцене Мариинского театра, причем впервые наблюдать за выступлениями участников в Москве и Петербурге можно было с помощью видеотрансляций на сайте medici. tv. В программу фестиваля вошли и выступления бывших лауреатов Конкурса имени Чайковского — пианистов Барри Дугласа и Дениса Мацуева, скрипача Леонидаса Кавакоса, виолончелиста Линна Харрелла.

***

…Опера «Левша» Родиона Щедрина, специально заказанная театром к шестидесятилетию Валерия Гергиева, и «Евгений Онегин» (обе в Мариинке-2) вкупе с «Пиковой дамой» формируют своеобразный петербургский цикл, показанный в рамках фестиваля.

Премьерой, приуроченной к началу фестиваля, стала открывшая его постановка «Пиковой дамы»: дирижер — Валерий Гергиев, режиссер — Алексей Степанюк.

«Пиковая дама» в постановке Алексея Степанюка, который работает в Мариинке с 1993 года, как нельзя лучше подходит фестивалю — она пропитана Петербургом. Действие происходит то в Летнем саду, то в особняке Графини, то во дворце сановника, то на набережной Зимней канавки. Золотые и черные колонны становятся лейтмотивом спектакля. И, как в свое время ширмы у новатора Гордона Крэга, они создают на сцене свою таинственную геометрию. Зыбкий, миражный, мистический петербургский мир возникает на грани яви и сна, будущего и настоящего, жизни и смерти.

Красота спектакля переливается символистскими и сентиментальными смыслами. Прекрасна сцена пения в комнате Лизы, где похожие на восточных принцесс возлежащие на золотом шелке диванов девушки поют романсы XVIII века (особенно тонок и нежен дуэт «Уж вечер» на стихи Жуковского), бесконечно мила пастораль «Искренность пастушки», стилизованная под театральные представления Екатерининской эпохи. Романтична баллада в исполнении Томского (Роман Бурденко) «Три карты», переносящая нас в парижский светский мир. Но у этой милой, красивой, томной жизни есть оборотная сторона. Снимающая парик старая графиня становится страшным виденьем, вдруг поднимающимся из кровати Германа. Зимняя канавка, куда под бой часов бросается Лиза, полна мрака. В игорном доме на огромном столе — сумасшедший вихрь карт и игроков… Оживают, сходят с постаментов и окружают одинокого Германа белые скульптуры в Летнем саду.

Великолепны и полны драматизма партии Германа (Микаил Векуа), Графини (Елены Витман), Лизы (Татьяны Павловской).

Ритмы постановки в режиссуре Степанюка превращают более чем четырехчасовой спектакль в особенное действо, странно соразмерное петербургским белым ночам. Классика оказывается сопряжена с романтической чувственностью и роковым демонизмом.

Две другие постановки этого режиссера в Мариинском театре — опера «Левша» Родиона Щедрина, специально заказанная театром к шестидесятилетию Валерия Гергиева, и «Евгений Онегин» (обе в Мариинке-2) вкупе с «Пиковой дамой» формируют своеобразный петербургский цикл, показанный в рамках фестиваля. (Все три спектакля — творческий союз режиссера с художником-постановщиком Александром Орловым и художником по костюмам Ириной Чередниковой.)

Двухактная опера «Левша» — последнее на сегодняшний день произведение Щедрина, созданное специально для Мариинского театра и появившееся на его сцене в 2013 году. В ней главное — русский дух с его гениальными взлетами и одновременно неустроенностью, непрактичностью, ненужностью. Александру Орлову удалось воссоздать на сцене несколько миров-пространств: Лондон, как и полагается образу Англии, напичкан красными будками и гвардейцами; тульская избушка — то ли ледяная, то ли лубяная, с маленькими оконцами и трубой, кажется, сейчас взовьется и полетит. Как будто Гулливеровы ноги императора — в Петербурге, огромный, спускающийся сверху «мелкоскоп», чтобы блоху рассмотреть, — в Лондоне.

Левша (Андрей Попов) — хрупкий, тоненький, своеобычно сложенный, отрекающийся от заморских леди и богатств, выброшенный морем в руки таможни и полностью обкраденный — именно в опере становится мессией и жертвой. Его огромный красный шарф, подаренный англичанами, — знак пролитой крови. И таможенники вчетвером поднимают его так, словно распинают на кресте. Все тише и тише, но с каждой нотой все пронзительнее поет хор в белых одеждах. И склоняется над своим мастером сама блоха (Кристина Алиева — миниатюрная певица с кристальным сопрано). До этого она чудно выпевала то «аглицкий», то русский алфавит и делала «выверты» ножкой, одетой после «перековки» в валенок. Но вот, словно крошечный ангел-хранитель, благословляет творца в последний путь, придавая его мытарствам иной — самый высокий смысл.

«Евгений Онегин» (2014 год) выстроен так же эффектно и грациозно. Живописность групповых сцен и минимализм «Дуэли», «Признаний», «Письма» — все создает ритмичную и необыкновенно красивую композицию. Запоминаются старое дерево с вырванными корнями позади пишущей письмо Татьяны (Екатерина Гончарова), простой занавес за Татьяной и Онегиным (Андрей Бондаренко), отделяющий их от всего мира в момент признания, пустота утреннего неба в сцене дуэли… И невероятной красоты костюмы на балу у Лариных, и графически изысканный бал у Греминых (дамы в синем, кавалеры в черном с золотыми эполетами, черные с золотом крупные вазы и выстроенное линейное движение пар).

Сцена дышит то деревенским, то петербургским воздухом. И на этой сцене удивительно звучат арии солистов — письмо Татьяны, ария Ленского (Евгений Ахметов) перед дуэлью, ария Гремина (Эдуард Цанга), признание Онегина, — которых в «Онегине» мы всегда с таким нетерпением ждем.

***

Оперный фестивальный репертуар можно условно разделить на три группы.

Во-первых, великие оперы bel canto XIX века: во время фестиваля были показаны пять опер Верди («Аида» — причем в двух вариантах, «Отелло», «Макбет», «Трубадур» и премьерная «Травиата») и три оперы Пуччини («Тоска», «Турандот» и «Мадам Баттерфляй»). Во-вторых, оперы русских композиторов — «Хованщина» и «Борис Годунов» Мусоргского, «Мазепа» Чайковского, «Князь Игорь» Бородина, «Садко», «Сказка о царе Салтане» и «Золотой петушок» Римского-Корсакова.

И в-третьих, постановки, отразившие поиски Мариинского театра в области самой популярной классики («Кармен» Бизе, «Волшебная флейта» Моцарта, «Севильский цирюльник» Россини).

Ну и, конечно, особое место заняли шедевры, знакомые вовсе не каждому, требующие подготовленности, зрительского опыта, — «Троянцы» Берлиоза, «Женщина без тени» Рихарда Штрауса, «Лоэнгрин» Вагнера.

Были и такие русские оперы, в которых Мариинский полностью сохраняет монументальность и неспешность костюмных спектаклей 1950-х годов. Эти оперы, блиставшие во время фестиваля певческим составом (в «Борисе Годунове» были заняты Евгений Никитин, Михаил Петренко, Екатерина Семенчук, Алексей Марков, в «Хованщине» солировала блистательная Ольга Бородина), восстановлены, словно дань минувшему веку.

***

Конечно же, балетные спектакли — не менее важная часть фестиваля, хотя… пожалуй, с точки зрения театральных концепций они не давали такой обильной пищи для размышлений, как оперные. Фестивальные балеты часто представляли восстановленные версии спектаклей 1940-1950-х годов (период, который Мариинка сохраняет на сцене как часть своей истории). Это и великолепный «Спартак» (хореография Леонида Якобсона), и красивейший «Ромео и Джульетта» (хореография Леонида Лавровского).

Именно для того, чтобы увидеть мастерство того или иного исполнителя, спешили зрители на фестивальный балет. Ульяна Лопаткина блистала в «Легенде о любви», «Баядерке», «Раймонде». Виктория Терешкина, совершенно иная по темпераменту и технике, появилась в «Бахчисарайском фонтане», «Анне Карениной», «Раймонде» и «Баядерке». Необыкновенно эффектной стала программа «Рыцари танца», в которой неподражаемыми были солисты Мариинского театра Данила Корсунцев, Игорь Колб и Евгений Иванченко.

Но самой современной и одновременно самой эротичной нотой балетной программы фестиваля прозвучал «Парк» в хореографии Анжелена Прельжокажа на музыку из произведений Моцарта (солисты — Диана Вишнева и Константин Зверев). «Парк», один из самых известных современных балетов, предстает своеобразным гимном любви. Впечатляла новаторски смелая, чувственная хореография — необыкновенные пластические рисунки, в которых изысканный «сюр» становится взрывом страсти. Чего стоит перекатывание спящей героини Вишневой по ногам, рукам и телам двух партнеров, удары головой о грудь мужчины-любовника, а также знаменитое кружение героев, соединенных — по-роденовски — в поцелуе, словно в воздухе, вопреки законам земного притяжения.

***

Джузеппе Верди, как и можно было ожидать, в избытке был представлен на фестивале.

Второй после «Пиковой дамы» премьерой фестиваля стала «Травиата» в режиссуре молодой англичанки Клаудии Шолти (поставившей в 2011 году в Мариинском оперу Бриттена «Сон в летнюю ночь», номинированную на «Золотую Маску»). С Шолти сотрудничала известный художник-постановщик Изабелла Байуотер, также работавшая в театре — над «Фаустом» Гуно в 2013 году.

Выбор именно этой оперы для премьеры сделал маэстро Гергиев. Постановка Мариинского, кажется, переносит нас в парижскую belle epoque, чуть-чуть смешивая времена. Здесь и эпоха Дюма-сына (на основе его пьесы «Дама с камелиями» написано либретто оперы), и конец XIX века, и даже середина XX. Режиссеру и художнику-постановщику важно было дать зрителю возможность заглянуть в «красивую жизнь», какой мы ее представляем по литературе и кино, о какой мечтаем (подобно героям фильма «Полночь в Париже»).

«Парк»

Сцены парижской жизни Виолетты Валери (Оксана Шилова, Наталья Павлова) проносятся перед нами, как части огромной карусели (мы видим то гостиную, наполненную гостями, то коридор, то спальню, то снова гостиную). В начале спектакля на эту карусель проецируются грустные глаза современной девушки-подростка, внимательно смотрящей на зрителя, — она еще не знает, что преподнесет ей жизнь.

Второй акт постановки Шолти и Байуотер — самый эффектный и, возможно, самый трогательный. Пространство этого акта — полукруглая галерея из золотых цветов, рядом с которой — голографическая ветка сакуры. Новый домик Виолетты похож, по словам художника-постановщика, на музыкальную шкатулку, в которой заводная балерина когда-нибудь перестанет танцевать.

Третий акт — бездумный праздник (маскарад), проходящий под окнами больной Виолетты и…. вечный покой. Глаза девушки на видеопроекции закрываются. Оксана Шилова и Наталья Павлова, сменяющиеся в роли Виолетты, дают два полюса этой истории. Шилова — чувственный, романтический, жертвенный. Павлова — яркий, блистательный, виртуозно чарующий. При этом каждая из исполнительниц находит в себе ту вторую грань Виолетты, без которой этот спектакль невозможен.

Две другие оперы Верди — «Отелло» в режиссуре Василия Бархатова и «Трубадур» Пьера Луиджи Пиции, по интересному совпадению, вышли на сцене Мариинки с разницей в пять дней (22 и 27 декабря 2013 года). Обе постановки — во власти современных исканий оперной сцены. В них много свободы, поводов поспорить, понять, что такое современная интерпретация классики.

***

Фестиваль представил три самые известные оперы еще одного знаменитого итальянца — Джакомо Пуччини: «Мадам Баттерфляй», «Турандот» и «Тоска».

Интересно, что все они имеют краски «этно».

«Мадам Баттерфляй» в режиссуре Мариуша Трелинского (художник-постановщик — Борис Кудличка) выглядит удивительно стильно. В спектакле есть все, что близко нашим представлениям о Японии, — написанные на полотнах иероглифы, слуги-танцоры с выбеленными лицами, девушки в кимоно и огромные, красные и белые, синтоистские божки, наблюдающие за Чио-Чио-Сан. Здесь же лодки, плывущие по бескрайнему морю, восходящее солнце и сеппуку, спасающее честь героини. Пространство оперы — два причала, выходящие в море и соединяющиеся между собой, чтобы стать то комнатой Чио-Чио-Сан, то городской площадью, то местом молитвы в храме. В «Мадам Баттерфляй» в роли Пинкертона выступил солист Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко Нажмиддин Мавлянов.

Но, пожалуй, основным событием в фестивальной истории Пуччини стало появление Марии Гулегиной, звезды мировой оперы, в спектаклях «Турандот» и «Тоска».

«Турандот», поставленная Шарлем Рубо, — многофигурный, масштабный, яркий спектакль, в котором уделяется большое внимание условно китайской экзотике (танцующие и лежащие люди, формирующие цветки лотоса).

«Турандот»

«Тоска» же в режиссуре Пола Карана (художник-постановщик Пол Эдвардс) переносит нас на европейскую почву — в Италию времен фашистского режима, где Скарпиа восседает в монументальном кабинете со столом и полом из черного мрамора, под массивным золотым орлом, а его подчиненные, одетые в черные куртки и плащи, держат в когтях весь Рим с его католическими процессиями, церквами, фресками. В конце оперы именно на жертвенник окровавленного расправами и опаленного пожарами Рима (показанного огромными буквами ROMA, перевернутыми зеркально) приносит себя Тоска. Гулегина, для которой партия Тоски является коронной, после арии Vissi d’arte вызвала овации, крики «бис», и, вернувшись в позу начала арии, исполнила ее снова. Молодой, темпераментный, драматически зрелый Максим Аксенов в роли Каварадосси и Георг Акопян в роли Скарпиа были ее достойными партнерами. Не желая отпускать Гулегину, исполнителей вызывали аплодисментами на сцену рекордные для фестиваля десять раз.

***

В самом начале фестиваля были показаны две масштабные, долгие постановки (каждая — более пяти часов), которыми по праву гордится Мариинка: «Женщина без тени» Рихарда Штрауса и «Троянцы» Гектора Берлиоза. Дирижер — Валерий Гергиев. Оба спектакля появились на новой сцене театра.

Спектакль «Женщина без тени» — единственная в России постановка этой оперы, отдающей дань европейскому символизму начала XX века (либреттист — Гуго фон Гофмансталь). Для Гофмансталя точкой отсчета стала «Волшебная флейта» Моцарта с ее тайнописью и мистицизмом. Но, конечно, придуманная им история гораздо сложнее и мрачнее. Музыка Штрауса, написанная для оркестра из ста человек, своей монументальностью, соединением лиричных и инфернальных сцен, сложной структурой лейтмотивов реализует задумку Гофмансталя.

В режиссуре британца Джонатана Кента противостояние двух миров — земного и волшебного — и их полная несовместимость доведены до предела.

Фантастические цветы словно излучают сладкие снотворные ароматы, толстый ствол дерева уходит вверх в бесконечность, поющий сокол-вестник спускается к Императрице. На все это ложится живописная проекция, переливающаяся радужными бликами (дизайнеры видеографики — Свен Ортель и Нина Данн). Это мир болезненного подсознания, ирреальности, сновидений.

Земные сцены решены по принципу безумного контраста. Тут какой-то современный гараж, переоборудованный в дом: со стиральными машинками, кроватями, кастрюлями, столом, телевизором и даже въезжающим сюда потрепанным автомобилем с пьяными людьми. Но и в этом шокирующем пространстве звучит музыка Штрауса. И судьбы этого дома соединяются с тем — нереальным миром. Как будто из нашего быта протянуты нити туда — к фантастическим цветам и дворцам. И там… творится суд над нами. Музыка Рихарда Штрауса становится Орфеем — проводником в эти ранее скрытые от нас сферы.

«Пиковая дама»

«Троянцы» Берлиоза впервые были показаны в Мариинке в мае 2014 года и стали явлением совершенно особого рода. Режиссером и художником выступил известнейший французский режиссер греческого происхождения Яннис Коккос, который сделал спектакль в Петербурге по мотивам своей постановки 2003 года в театре «Шатле».

Коккос использует вместо задника огромное зеркало, тем самым удваивая массовки и добиваясь всевозможных эффектов. И вот уже нам кажется, что огромный троянский конь взаправду появляется на сцене, а лестница, на которой умирает Дидона, по-настоящему не имеет окончания… Совершенно потрясает движение красного коня-призрака от Дидоны (Екатерина Семенчук) к Энею (Виктор Луцюк). Чудеса видеодизайнера Эрика Дюранто оказались возможны только благодаря технологии новой — Второй Мариинской сцены.

«Троянцы» полны эстетизма, цветомузыка этой постановки производит впечатление совершенно неизгладимое. В момент захвата Трои сцена отдана красному, черному и желтому цветам. Она становится неузнаваемой «в Карфагене» — ярко-синяя, голубая и белая. Отплывающие корабли Энея похожи на японских журавликов, удаляющихся в синюю бесконечность.

Главные герои оперы (Дидона, Эней, Кассандра, Хореб, сестра Дидоны — Анна) великолепны, монументальны, эпичны. Эта опера-миф — одно из самых сильных событий сегодняшней театральной жизни.

***

Как настоящий хороший детский спектакль, постановка Матисон существует в двух плоскостях: в одной — сюжет для детей, в другой — сложный сгусток смыслов, раскрывающийся постепенно, как ночная кувшинка.

Парадоксально, но близкой по эстетике символистской «Женщине без тени» стала новая постановка Мариинки (премьера — декабрь 2014 года), показанная на фестивале «Звезды белых ночей», — «Золотой петушок» Римского-Корсакова молодого режиссера Анны Матисон, выступившей также художником-постановщиком и художником по костюмам.

Как настоящий хороший детский спектакль, постановка Матисон существует в двух плоскостях: в одной — сюжет для детей, в другой — сложный сгусток смыслов, раскрывающийся постепенно, как ночная кувшинка. Спектакль открывается современной девочкой с рюкзачком, в красной шапочке и сапожках, пришедшей сделать селфи на фоне необычной городской сцены. Девочка (Кира Логинова) попадает в мир «Золотого петушка» и вдруг сама становится не кем иным, как именно петушком, задорно пропевающим «Кири-куку, царствуй лежа на боку». У девочки появляется спутница — ее ровесница из свиты государя, и в течение всей оперы они как бы наблюдают происходящее со стороны, занимаясь чем-то своим. А в это время перед нами разворачивается государство Додона — лубочный русский город, где вместо шапок у царя и царевича на головах — церковные луковки. Все в этом городе аляповато, шумно, бесцельно (почти как в доме Барака в «Женщине без тени»).

Но вот царь Додон отправляется в путешествие, которое уподобляется режиссером походу за голубым цветком Новалиса. Все лубочное и глупое исчезает. Появляется волшебное царство Шемаханской царицы (Антонина Весенина), окаймленное гигантским деревом-змеей, в центре которого вращается магический голубой кристалл. В нем, как в калейдоскопе, видятся фигуры, цветы, планеты, воспоминания, иллюзии, мечты. Божественный голос Антонины Весениной, в котором так много серебряных струн (наверное, так пели сирены в «Одиссее»), одурманивает и притягивает.

Никто не может уберечься от этого волшебства. И девочка навеки остается жить в магической сказке.

***

Как много еще спектаклей и событий, о которых хочется рассказать!

О «Кармен» Бизе в режиссуре Алексея Степанюка (дирижер Валерий Гергиев). В этой постановке Екатерина Семенчук создает выдающийся образ Кармен и показывает поистине чудеса оперного пения.

О Константине Хабенском в уникальной музыкально-литературной программе, в которой он сначала под композицию Франца Шуберта (переложенную Малером для струнного оркестра) читал отрывки из «Калигулы» Камю, а потом, сменив «тональность», смешные стихи Жака Превера на каждую из инструментальных пьес «Карнавала животных» Сен-Санса.

О Данииле Трифонове, не по годам глубоком и страстном, погруженном в себя и музыку до самозабвения, до легкого головокружения. Победитель предыдущего Конкурса имени Чайковского, Трифонов исполнил в Концертном зале третий концерт Рахманинова (дирижер — Валерий Гергиев).

И сколько еще было этих незабываемых вечеров! Как вместить их в один рассказ? И, главное, как передать то радостное волнение, которое предшествовало каждому спектаклю и концерту, и ту наполненность музыкой, которая возникала по выходе из Мариинки и вызывала ощущение, будто душа коснулась тонких материй, из которых соткан странный воздух белой ночи.

Остается только ждать следующего фестиваля, чтобы снова окунуться в эту животворящую атмосферу музыки и театра, так щедро подаренную летом 2015 года Мариинским театром своему городу.

Автор: Юлия Савиковская
Август 2015 года