Парадная площадь

Кто заказывает музыку

Интервью с директором Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии Юрием Шварцкопфом

Беседовал Александр Платунов

Фото Владимира Постнова

— Юрий Алексеевич! Как вы оцениваете прошедший сезон, который был, как мне кажется, очень удачным для Театра музкомедии?

— Прошедший сезон был удачным, впрочем, как и предыдущие. Он отличался тем, что мы плавно подходили к тому, чтобы что-то делать самим, от ноля. Я имею в виду в жанре мюзикла и сопутствующих форматах.

— Потому что до этого, как я понимаю, это был лицензионный продукт?

— Да, в мюзикле — весь лицензионный, в оперетте — были совместные постановки и переносы. Первой попыткой что-то у себя создать в таком непонятном жанре была «Голливудская дива», которую я не могу назвать ни опереттой, ни мюзиклом — что-то посредине, хотя задача, которая ставилась перед постановщиком, была сделать оперетту. Сюжет опереточный, в отличие от мюзикла, много текста — может быть, даже больше, чем надо. Половина музыки была в старом фильме, половину писали. На мой взгляд, продукт получился интересный, приятно, что он получил «Золотую Маску» как лучший спектакль в жанре мюзикла и оперетты.

В прошлом сезоне важной и ответственной работой для нас стал «Петербург» Белого, потому что не совсем понятно, как в нашем театре такое ставить. Этот спектакль должен был вырываться из контекста привычного зрительского спроса. Выпуск спектакля был очень сложный, сроки переносились, привлекались разные композиторы, и только третий написал музыку нужную…

«Белый. Петербург»

— То есть у вас первоначально не было даже музыки? Вы приглашали композитора на готовую идею?

— Конечно! Первоначально Геннадий Рафаилович Тростянецкий думал это делать в драматическом театре. Когда он пришел в наш театр с этим предложением, по идее, мы должны были отказаться. Казалось, что Андрей Белый и этот жанр практически несовместимы. Но мне было интересно поработать с Тростянецким — это интересная, незаурядная личность и талантливейший, безумно творческий человек, который может «завести» артистов. К тому же хотелось иметь в репертуаре петербургское название. И что-то создать самим в стенах театра. Немаловажно и то, что в этом спектакле такое огромное количество ролей, на которые или надо было приглашать готовых драматических артистов, или пытаться что-то сделать со своими. У нас, конечно, очень хорошая труппа, но если ты поешь пять-шесть лет «Мистеров Иксов», то у тебя возникают какие-то штампы, а здесь все другое. Но в результате все сложилось. На мой взгляд, получился мощный спектакль, дай бог, чтобы у него сложилась удачная сценическая жизнь.

У этого спектакля есть один для меня как директора глобальный недостаток: он настолько мощный, населенный и объемный по всему, что он никуда не поедет. Задача была в том, чтобы иметь какую-то свою петербургскую «фишку», с которой можно ездить на гастроли. Но… Поэтому самое большое откровение для меня в этой постановке состоит в том, что раскрылась целая плеяда наших артистов в сложнейших ролях — Володя Садков, Лозовая, Забродина, Попова, Кривонос, Григорьев, который ввелся на роль Аблеухова, Валера Матвеев, Круковский. Они такие роли никогда прежде не играли, никто не мог и предположить, что они могут так сыграть. Сейчас все-таки за нашим театром стала следить не только питерская критика, но и московская, российская — все отмечали ансамбль и качественные работы артистов.

Наша идеология, как было заявлено в свое время, — не только знакомить зрителя с классикой, хотя у нас все классические шлягеры идут: «Сильва», «Марица», «Веселая вдова», «Летучая мышь». Как бы ты ни поставил «Сильву», она соберет зал. А вот Оффенбах, Целлер, Планкетт, Штольц уже сложнее. Но мы их ставим, потому что это школа для артистов, это показывает богатство самого жанра. Мы свою публику знакомим с авторами, которых никогда здесь не ставили. Я понимаю, что они не станут нашими «кормильцами», но для актерского разнообразия, расширения культурного мировоззрения нашего зрителя это очень важно.

«Белый. Петербург»

— Еще больше разнообразия вносит в репертуар жанр мюзикла. В разговоре с нами директор ДТЗК Сергей Викторович Назаров назвал лидером зрительского спроса «Бал вампиров». Каковы перспективы развития мюзикла в стенах вашего театра?

— Когда мы выпускали «Бал вампиров», нам государство не дало ни рубля и мы за свой счет выпустили спектакль, он стоил 55 млн рублей. При том что на Западе на большой стандартный мюзикл уходит 3-5 млн евро. Через 100 показов этот спектакль окупился. «Чаплин» нам обошелся в 1 млн долларов. Но если раньше мы могли себе позволить создавать спектакли за счет собственных или заемных средств, то теперь выпустить спектакль за 120 млн я позволить себе не могу, потому что деньги не отобьются — это результат обвала рубля. Сейчас, когда мы имеем на новые постановки не от Комитета по культуре, а от депутатов 20 млн рублей, это в лучшем случае один классический стандартный спектакль.

Причем необходимого импортозамещения практически нет: нет свето- и звукооборудования, которое бы соответствовало мировым стандартам, нет подходящего видео и хороших инструментов для оркестра. Все это импортное, а значит, все подорожало: ткани импортные — на 90% и т. д., поэтому «жить стало веселее» в безденежье. Не знаю, как другие театры, но мы просто выживаем.

Нам никто не дает деньги для приглашенных артистов мюзикла, а их там 80%. Мы все это дело держим за свой счет, хотя у нас именно мюзиклы приносят 70% дохода, не оперетта. Мы давно ставили вопрос о необходимости для театра второй площадки — под мюзиклы. И не только из экономической целесообразности: просто наличие на одной площадке двух жанров с практически разными труппами — это всегда внутренний раздражитель. Моя позиция — мы должны играть каждый день. Сейчас, при наличии мюзиклов, оперетта идет в лучшем случае полмесяца, а в этом сезоне мы начнем играть оперетту только с середины октября, открыв сезон 1 августа: сначала мы дали несколько концертов с ведущими артистами нашего жанра, а потом 40 дней подряд — «Бал вампиров». 40 спектаклей — и почти все билеты проданы! Но если раньше сбор с «Бала вампиров» составлял 40-50 тысяч евро, то теперь — 25 тысяч евро: таков курс рубля.

«Бал вампиров»

— То есть расходы остались на прежнем уровне, а доходы в два раза сократились?

— Да. И в этом сложность. Были периоды, когда мы выпускали пять-шесть спектаклей в год. И сегодня мы можем спокойно это делать — репертуарный портфель есть, желание есть. Но я должен себе говорить, как бы это ни было тяжело: сколько денег — столько и постановок. Уже надоело быть в долгах, крутиться-вертеться, договариваться с оплатой счетов через месяц-два…

— Несмотря на все проблемы, сезон открыт. Что нового появится на афише в ближайшие месяцы?

— Я уже сказал, что мы вернули на 40 спектаклей «Бал вампиров». После чего в конце октября сыграем первую премьеру этого сезона — «Орфей в аду» Оффенбаха в постановке Юрия Александрова, где будет занята практически вся труппа. Следующей премьерой сезона станет «Кабаре для гурманов» на малой сцене — режиссер и балетмейстер Гали Абайдулов. Это такой микс из известных вещей известных авторов на темы… кулинарии.

Осенью 2017 года Игорь Коняев будет ставить «Графа Монте-Кристо» Фрэнка Уайлдхорна (тот самый композитор, который написал «Джекилла & Хайда», идущего у нас). Это не перенос, а оригинальный продукт — мы получили разрешение на постановку. В принципе, на 2017-й я больше ничего не планирую, так как мы еще не знаем финансирование следующего года, в лучшем случае узнаем в ноябре. Но два спектакля все-таки осилим…

Хотя репертуарный портфель у нас очень большой, многое хотелось бы сделать. В том числе хотели бы начать ставить в конце 2017-го очень интересную работу в постановке Геннадия Рафаиловича Тростянецкого — «Бал воров» Жана Ануя. Пока намечаем премьеру на 1 апреля 2018 года. Есть идея бенефисного спектакля на нашу замечательную актрису Валентину Кособуцкую на малой сцене по пьесе «Несравненная» Питера Куилтера. Ее когда-то ставил Роман Виктюк — думаю, что у нас будет ставить Игорь Коняев. Есть в загашнике оперетта, которая никогда не шла в нашей стране, австрийского композитора Циррера — продолжателя Кальмана и Легара. Есть интересная итальянская оперетта «Чинчилла»… Много идей и много названий. И если мы все-таки получим вторую площадку под мюзиклы…

«Бал вампиров»

— Есть прогресс в этом направлении?

— Есть принципиальное согласие города и договоренность с инвесторами о реконструкции ДК имени Кирова, поэтому там будет наша вторая площадка. На уровне города все оговорено. Мы активно работаем с инвесторами: они готовы были построить эту площадку к концу 2018 года — к Чемпионату мира по футболу, но не успеем с техническим оснащением. Место хорошее, тем более что к концу 2018-го напротив ДК должна открыться станция метро. Тогда у нас будет другая экономическая модель, другое житье-бытье. И уже в следующем году к этой теме надо будет подходить творчески — не просто перенести то, что есть у нас, а создать репертуар. Есть договоренность, что режиссер Уоррен Карлайл, который ставил «Чаплина», еще раз у нас поработает и поставит музыкальное шоу «После полуночи», которое он делал на Бродвее. Это только танцы и вокал на музыку Дюка Эллингтона. Там работают афроамериканцы, которых у нас нет, и если наши сумеют спеть и станцевать это, то будем делать, во всяком случае, Карлайл этим заинтересовался.

— Чем объясняется ваше приглашение на должность главного режиссера Игоря Коняева — ученика Льва Додина, имя которого связывается в первую очередь все-таки с драматическим театром?

— Объясню. Для меня это довольно простой вопрос, поэтому будет простой ответ. Мы с ним работали, он поставил в театре три спектакля: «Севастопольский вальс», «Граф Люксембург» и «Венская кровь». Все очень удачные, на мой взгляд. Как режиссер он доказал, что в жанре оперетты может работать. Это первое. Второе — это человек с характером. Наша труппа была, мягко говоря, разбалована прежним главным режиссером, и я почувствовал крайнюю необходимость в наведении порядка. Элементарного, примитивного — по дисциплине, по отношению к делу.

— К тому же у него удачный опыт руководства Русским театром в Риге…

— Да. И следующий момент, который важен для меня не только как для директора, но и как для любящего театр человека: мне казалось, что главный режиссер должен быть в городе. А дальше он, может, и получит свой театр… Во всяком случае, он будет в городе.

«Чаплин»

— Все-таки мюзикл требует особых кадров. Понятно, что большая часть артистов приглашена сейчас, но, если речь идет в будущем об отдельной площадке для мюзиклов, боюсь, приглашенными не обойтись. Как вы решаете проблему пополнения кадров в этом направлении, да и в оперетте тоже? Потому что, по сути, их не готовят…

— Решаем пока малоудачно. Два года назад был набор курса в Театральном институте на Моховой якобы для Театра музыкальной комедии…

— Якобы?

— Да… Сначала был разговор о курсе на базе театра: 15 человек, из которых 10 для мюзикла, остальные — для оперетты. Курс набирали Манана Гогитидзе и Иван Благодёр. Нашли помещение, сделали ремонт, приспособили… Потом через год ушла Манана — она востребованная актриса и много занята. А теперь мы просто не знаем, что там происходит. Мы-то думали, что они с конца второго курса — на третьем будут заняты в массовке… Что ж, нет — так нет. Просто мне жалко этих ребят, которых набирали для мюзикла: что, они пойдут на улицу теперь? Так что с кадрами плохо.

«Чаплин»

Но и брать ответственность в этом жанре на себя — тоже плохо. Весь мир так не делает: есть проект — ты работаешь, вышел на сцену — получил деньги, не вышел — не получил. Сам думаешь о себе: если заболел — платишь из своих гонораров за лечение, отпускные не дают. Так весь мир работает. Мы попытаемся по этой схеме работать с мюзиклами. Сегодня ряд артистов, ставших ведущими мастерами в этом жанре, смотрят, что происходит здесь, и хотят сюда приезжать, потому что тут они встречаются с постановщиками, режиссерами, балетмейстерами, которые работают на уровне мировых стандартов.

Сейчас предстоит интересный эксперимент — «Вампиры» поедут в Москву на пять-шесть месяцев и там будет выступать половина тех, кто работает у нас. Проблема кадров действительно болезненна. Во-первых, их почти никто не готовит (по-моему, даже консерватория перестала это делать). Во-вторых, те, кто готовит, зачастую выпускают необработанные камушки… Но у нас в театре работают педагоги по речи, по вокалу, по движению, то есть мы пытаемся тех, кого берем, учить: у кого получается — тот остается, у кого нет — тот уходит. В конце сезона был кастинг и мы взяли пару ребят из Нижнего Новгорода — они закончили там консерваторию; взяли девушку из Петербурга — просто самородок. Посмотрим, что из них выйдет.

Должен сказать, что нам показываются почти все, кто выпускается, но мало кто подходит. Все-таки Театр музкомедии, скажу без ложной скромности, по жанру оперетты один из лучших в стране, потому что никто ее так не культивирует, как мы. Да и по мюзиклам мы тоже уже на уровне.

«Джекилл & Хайд»

***

Что ж, а нам только остается пожелать Театру музыкальной комедии осуществления всех больших планов!